— Тебе чего? — пробурчал мужчина, обдав меня запахом перегара.

Я совершенно не представляла себе, о чем говорить, и ляпнула первое, что пришло в голову.

— Здрасте, я из милиции…

— А-а-а… опять насчет Галины?.. Ну, проходи, — пригласил хозяин, отступая от порога.

Квартира — когда-то, очевидно, чистая и ухоженная — поражала своей запущенностью. В гостиной, куда провел меня хозяин, горела настольная лампа на журнальном столике. Плотные шторы были задернуты и не пропускали ни лучика света, отчего создавалось впечатление, что за окном темно, а на дворе поздний вечер. Рядом с лампой стояла тарелка с полной рюмкой водки, накрытой ломтем черного хлеба. Рядом стояла еще одна рюмка, но пустая. Все окна и форточки были закрыты, и в комнате пахло окурками и затхлостью.

— Что, опять будете допрашивать? Я ж уже говорил, нет у меня никакого алиби! Гулял я, понятно? — криво усмехнувшись, сказал мужчина.

— Понятно, — кивнула я. — Что ж тут непонятного?

Мой собеседник с некоторым удивлением посмотрел на меня и продолжал:

— Я ведь говорил вашему коллеге, Ульяну, кажется, что болтался до поздней ночи по улицам…

Вовка, оказывается, уже побывал у вдовца! Быстро, однако… Ладно, Вовку дома допрошу, сейчас важнее гражданин Журавлев. Я напустила на себя суровый вид и произнесла:

— Ваши показания мы проверяем! Мне хотелось бы узнать другое. Почему вы болтались, как вы говорите, до поздней ночи по улицам?

— Послушайте, неужели вам не надоело одно и то же слушать? — поморщился мужчина. — Я же рассказывал…

— Хотелось бы еще раз услышать. А если понадобится, то и еще… Поймите, наша задача разобраться, виновны вы или нет. Впрочем, если вы не хотите самому себе помочь…

Я развела руки в стороны, как бы сожалея о бестолковости подозреваемого, и приподнялась со стула.

— Ну, хорошо, раз вам так угодно…

Примерно месяца три назад Борис начал подозревать свою жену в измене. Детей у них с Галиной не было, поэтому все заработанные деньги они тратили на себя. Раньше глава семьи работал в одном закрытом НИИ, занимал должность главного конструктора. Потом НИИ захирел, пришел в упадок, и конструктор ушел в никуда. Жена его, преподаватель русского языка и литературы, всю жизнь трудилась в школе, получая жалкие копейки. Но Борис, когда работал в НИИ, зарабатывал достаточно, так что семья могла себе позволить поездку на курорт и черную икорку — причем не только к празднику. Кроме того, жена приобретала золотые украшения… В общем, жизнь удалась, казалось тогда конструктору. А потом все переменилось. Галине пришлось потихоньку распродавать свои украшения, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Но мужская гордость не позволяла Борису сидеть на шее у жены. Хотя Галина редко жаловалась на нужду, глава семьи твердо решил положить этому конец. Заняв денег у одного своего друга, он поехал челноком в Италию. Распродав же привезенные вещи, с ужасом обнаружил, что денег хватит только на то, чтобы рассчитаться с другом, и на шоколадку жене. Вот так и вышло, что инженер-конструктор с высшим образованием подался в грузчики. А там, как известно, народ все больше пьющий. Да и кто не запьет от такой жизни? У Галины от постоянного безденежья начал портиться характер. Борис все чаще приходил домой «под мухой», и дома начались скандалы.