Мисс Гаркорт отодвинулась на несколько сантиметров и гордо забарабанила пальцами по столу.

— А мне все равно, что тебе нравится, — сказала она.

— Мне нравится имя Герти, — с видом знатока промолвил Генри, глядя на маленькое, красное от гнева личико. — Герти, по-моему, очень красиво.

— Так меня всегда называют, — небрежно бросила мисс Гаркорт. — А ваш корабль плавает по океану?

— Да, — сказал Генри. (Однажды их, действительно, занесло в открытое море, так что он считал, что не соврал.)

— А сколько раз, — сказала Гертруда Урсула Флоранс Гаркорт, подвигаясь к нему, — сколько раз вы дрались с пиратами?

Она совершенно не оставляла ему выхода. Если бы она спросила просто, дрался ли он с пиратами, он честно ответил бы "нет", хотя трудно произнести это слово, когда на вас смотрят взволнованные синие глаза, полные любопытства.

— Я забыл. Не то шесть, не то семь раз, — сказал Генри Аткинс, — кажется, только шесть!

— Расскажите нам все, что вы знаете, — сказала мисс Гаркорт взволнованно.

Генри откусил кусок яблока и начал рассказывать. К счастью, любовь к авантюрным романам здорово помогла ему: материала для рассказа было больше чем достаточно. Он бился с вражескими судами так, как не снилось ни одному адмиралу и ни одному пирату. Пираты, конечно, неизменно уничтожались самыми разнообразными способами, и добродетель торжествовала над пороком. Мисс Гаркорт слушала, затаив дыхание, и с восторженным ужасом хватала Генри за рукав своими крохотными, не слишком чистыми пальчиками в особенно жутких местах рассказа.

— Но ведь ты сам никогда не убивал человека? — спросила она, когда он окончил свое повествование. В ее голосе послышалось легкое, совсем почти незаметное недоверие, которое Генри счел абсолютно незаслуженным.

— Не могу точно сказать, — коротко отрезал он. — В пылу боя, — и он гордо повторил еще раз, в пылу битвы никогда нельзя знать наверняка!

— Ну, конечно, нельзя! — подтвердила мисс Гаркорт, очевидно, раскаиваясь в своем недоверии. — Вы очень храбрый!

Генри покраснел.

— А вы уже офицер? — почтительно продолжала мисс Гаркорт.

— Н-не совсем, — сказал Генри, искренно жалея в данную минуту об этом.

— Если вы поторопитесь и поскорее сделаетесь офицером, я выйду за вас замуж, когда вырасту, — сказала мисс Гаркорт, мило улыбаясь. — Если вы захотите, конечно!

— Я бы очень хотел, — твердо сказал Генри. — Я говорил неправду, когда сказал, что мне не нравятся ваши имена.

— Тогда нечего было врать, — строго, но не сердито сказала мисс Гаркорт. — Я больше всего на свете не люблю врунов.

Бедный Генри почувствовал жестокие угрызения совести, но, сообразив, что до свадьбы он успеет покаяться, снова повеселел. "Реки Европы" упали на пол и были окончательно позабыты, когда топот ног и шум голосов в саду напомнил новым друзьям, где они находятся.

— Перемена! — сказала девочка и, отодвинувшись от Генри на самый дальний край скамьи, подняла книжку. — Темза, Сена, Дунай, Рейн.

Четкие шаги остановились у двери, ключ повернулся в замке. Дверь приоткрылась, и мисс Димчерч отскочила, удивленно ахнув. За ней штук тридцать маленьких девочек, не понимая ее изумления, жадно старались рассмотреть, что делалось в беседке.

— Мисс Гаркорт! — страшным голосом сказала начальница.