— Вам придется оставить лошадей здесь, — распорядился Кимбалл. — Дальше тропинка для них слишком узкая и заросшая.

Мальчики устроили Уильяма и Сору на берегу у высоких валунов и оставили их.

— Какой покой, не правда ли? — Уильям прислонился спиной к нагретому солнцем камню. — Это одно из моих любимых мест. В мыслях я все еще способен видеть эти огромные дубы, широко раскинувшие свои ветви. Течение ручья несет гальку. Ива опускает ветви в воду, давая им напиться. И все зелено, как зелено быть может только в Англии весной. — Приподнявшись на локте, он спросил. — Прав я? Так сейчас это все выглядит?

— Да, — вздохнула она от удовольствия. — Именно так все сейчас и выглядит. Как счастливы вы, что в сознании вашем видите этот уголок.

Он воспринял ее слова с серьезностью.

— Да, я думаю, я счастлив.

— А я счастлива тем, что вы воспели для меня его красу.

— Мадам, я ведь известен тем, что на пирах слагаю самые прекрасные стихи. Дамы падают в обморок от моего красноречия.

— И от вашей скромности, — со смехом согласилась Сора.

— И от этого тоже. — Он снова прилег на камень. — Снимите обувь, как хотели, и побродите по ручью.

Сора развязала свои сандалии и задумалась: а надо ли ей это делать?

Словно прочитав ее мысли, он поддержал ее в этом желании.

— Ручей чистый, а камни на дне круглые и ровные, приятные для босых ног.

— Как пожелаете, милорд! — сказала она и съехала по камням в воду. Чистейшая вода ласкала ей пальцы и доходила всего до щиколоток. — О Уильям. — Она вздохнула. — Все так, как вы сказали, и даже еще лучше.

— Доверьтесь мне, Сора. Я никогда не обману вас. Прозвучавший в его словах глубокий смысл встревожил ее. Каким бы ни был демон, ввергнувший Уильяма в ту ночь в депрессию, он был изгнан, и Соре лестно было думать, что именно ее здравый смысл снял это наваждение. И все же в глубине ее сознания теплилось смутное сомнение. Ей почти казалось, что новый взлет его духа связан с тем, что она призналась в своей уловке. Словно он возрадовался тому, что освободил ее от этой монашеской маски, а теперь, предвкушая следующий шаг, ожидал, когда она окончательно раскроет лицо. Ей даже показалось, что в ходе того разговора, неделю назад, она совсем перестала контролировать развитие их отношений, словно они поменялись ролями: теперь учителем был он, а учеником — она.

Осторожно переступая, чуть-чуть выдвигая одну ногу перед другой, Сора изучала дно. Нога ее соскользнула в ямку, она ударилась пальцами о камень и вскрикнула.

— Что случилось? — спросил он. — Вы увидели змею? Она встала на месте, как вкопанная.

— Змею?

— Змеи кишат в этом благодатном крае. Сколько раз ловил я здесь рыбу и на мою лесу цеплялась змея, огромная, почти как…

— В воде? — вскричала Сора и бросилась прямо перед собой. От ужаса она потеряла ориентацию, но была уверена, что все равно выберется на берег.

— Ну да, но есть и змеи, гнездящиеся на суше.

Она снова закричала, на этот раз громче, спотыкаясь на скользких камнях, и Уильям уже больше не мог сохранить серьезность. Он взорвался хохотом и катался с боку на бок от переполнившего его веселья.

— Да никаких змей, — выдохнул он. — Нет здесь змей, но я бы отдал все на свете, лишь бы взглянуть сейчас на ваше лицо.

— Вы снова меня дразните? — вскричала она.

— Нет здесь змей. — Он снова засмеялся и вытер лицо плащом.