Помню школьный опыт, когда кристалл уксуснонатриевой соли, попав в насыщенный раствор, вызывал мгновенную кристаллизацию из сотен таких же кристалликов. Наше общество сейчас — такой же раствор, да ещё кипящий под плотно закручённой крышкой. Но иногда хватает же даже маленького кристаллика, чтобы началась реакция…

— Алексей, ты же вроде бы чуть ли не все приличные коллективы в нашем городе знаешь. Вот скажи мне, кроме ресторанов у нас в области есть хоть один нормальный концертный комплект аппаратуры, чтобы не на зальчик мест на триста работать, а вот на такой «Космос»? — кивнул я на громаду комплекса, из которого мы недавно вышли.

— Да какой концертный, о чём ты говоришь. На областной смотр самодеятельности только смогли Регент 60 на голос найти, а инструментальные колонки все свои таскали. А зал во Дворце молодёжи ого-го, на тысячу с лишним мест. Все там по звуку провалились. Сплошной хрип да жужжанье. Голос прямой, даже без ревера. В результате победителями стали хор, танцевальный ансамбль и дуэт аккордеонистов. У нас только в филармонии, да в цирке есть Биг, полные комплекты, но те не дадут никогда.

— Странно, у нашей области площадь, как у Белоруссии, народа больше пяти миллионов и такой провал по современной музыке, — я по-новому посмотрел на свой город. Кристаллик соли в насыщенный раствор… — будет вам кристаллик.

С утра мне позвонил Михаил Натанович. Есть у меня такой знакомый, целый профессор.

— Павел, тут ко мне коллега подошёл, не можешь к нам подъехать? Могу машину служебную за тобой послать, — услышал я его голос по телефону. Что-то волнуется проф, даже секретарше не поручил созвониться.

— Да мне тут рядом, минут через пятнадцать буду, — отказался я от предложения. Бабуси у подъезда не дремлют. Потом неделю будут меня обсуждать, в стиле «Наши люди в булочную на такси не ездят».

Импозантный дядька, толстенный портфель на столе, открытая папка с надписью КВН — 98. К Маслякову и его клубу это точно отношения не имеет. Котёл какой-то. Успеваю всё это охватить взглядом, пока Натанович меня знакомит.

— Павел, не удивляйтесь, Виктор Семёнович у нас по линии Академии наук занимается разработкой фильтров разного назначения под производственные мощности Химмаша. Вот он посоветоваться приехал, а мне и сказать нечего. Доработка нашего фильтра была целиком твоей заслугой.

— Так это вы предложили ультразвуковое распыление? Элегантное решение, — осматривает меня представитель академии, с плохо скрываемым скепсисом, — Ну, ладно. Сожалею, что зря отнял у вас время и вот молодого человека побеспокоил…

— А общая схема есть? В чертежах мне не разобраться сходу, — прерываю я его, видя, что он начал укладывать всё в портфель. Мелькнули папки с характерным чернильным штампиком и надписью Проект 956 «Сарыч», которые он тут же прячет обратно. Секунды хватает, чтобы вспомнить про проект целой серии эсминцев, где в последний момент заменили газотурбинные энергетические установки на котлы. Так себе идея. Специалистов водоподготовки на кораблях не было и моряки просто вырезали забившиеся трубки из котлов, с каждым ремонтом теряя мощность двигателей. Надеюсь, лет десять жизни мы теперь этим кораблям подарим, идею доведут до рабочих чертежей и наш Химмаш не подведёт. Может Перестройку переживут, трудяги эсминцы, вы́ходят в этот раз положенный календарь, а не сгниют у причалов, дожидаясь средств на ремонт. Основную работу в ВМФ такие корабли и тащат.