— Сантиметр — это ерунда, — попытался возразить Дальский, — никто же не собирается бегать за мной с рулеткой.

— Да, ерунда, — согласился Герман Владимирович. — В конце концов можно сделать пластику — форму носа чуть изменить, губы подрезать.

— Губы не надо. Я могу их поджимать немного. А нос…

— Короче! — не дал актеру договорить работодатель. — Репетировать начнем прямо сегодня. Потапов ночью улетел в Лондон, оттуда рванет в Штаты, потом заскочит в Цюрих, а затем отправится в свой родной город — дней через десять, судя по всему. К тому времени нам нужно подготовиться к выходу на большую сцену. А первая репетиция уже сегодня. Ты встретишься с одной девушкой и скажешь ей, что это последнее ваше рандеву, что она видит Потапова… то есть тебя, в последний раз.

— Другими словами, я должен от имени Максима Михайловича порвать отношения, закончить надоевший роман. Мне следует как-то объяснить разрыв? Или достаточно грубо…

Герман Владимирович, задумавшись на мгновение, перебил его, чуть понизив голос:

— Нет, грубо не надо. Потапов никогда не выходит из себя и не унижается до того, чтобы оскорблять зависящих от него людей. Просто скажи, что тебе все известно об ее отношениях с другим мужчиной и ты не хочешь им мешать. Если девушка начнет опровергать свой роман на стороне, положи на стол компрометирующие ее фотографии и уйди.

— А если нас увидит кто-то, кому известно, что Максим Михайлович сейчас в Лондоне? Или вдруг девушка сама это знает?

Герман Владимирович покачал головой.

— У вас встреча в том самом ресторанчике, который мы с тобой посетили вчера. А вот фотографии, ознакомься.

Начальник личной охраны олигарха достал из кармана пакет и протянул Дальскому:

— С девушкой ты, кстати, знаком.

Алексей подумал, что как-то неловко рассматривать чужие фотографии, но поскольку конверт вручили именно для того, чтобы он посмотрел, вынул снимки, вернее, выдвинул из конверта увесистую пачку и взглянул мельком. И тут же оторопел. Потому что увидел Вику Соснину, которая прижималась к Макару Башкирцеву, пытаясь заглянуть ему в глаза. Слащавый и бездарный Башкирцев был звездой сериалов. Правда, теперь его все больше приглашали на полный метр, и только что он поучаствовал в Голливуде в какой-то постановке про русскую мафию. В свои двадцать семь актер стал тем, кем Дальскому не стать никогда — звездой и мечтой женщин.

— Каков пострел! — не то вздохнул, не то восхитился Герман Владимирович.

— Может, у них деловые отношения, — попытался заступиться за коллег Дальский.

— Это самая невинная фотография, а вообще их почти сто штук. Впрочем, ваше с Викой последнее свидание состоится вечером. А сейчас заедем ко мне домой, ты посмотришь видео с Потаповым: семейные съемки, тусовки и деловые встречи. Увидишь, как он общается с разными людьми. За сегодняшнее рандеву я не боюсь, а уже начиная с завтрашнего дня мы с Викой все равно больше пересекаться не будем.

Насчет последнего Алексей посомневался бы, но спорить с работодателями не в обычаях нищих актеров, и он промолчал.

За Викторию было обидно. А заодно стало жаль и ее старшую сестру Веронику, из которой не получилось актрисы и которая мечтает сейчас лишь о том, как бы получить хоть какую-нибудь роль в одном из бесконечных и занудных сериалов, где есть все, кроме настоящей жизни и настоящих героев. Да и Вика, востребованности которой он, может быть, и завидовал немного, вряд ли счастлива, — ее судьбой распоряжается не лично любовник-олигарх, а его охранник.