Потом он всю ночь сидел в баре и наблюдал за симпатичной официанткой в джинсовой юбке. Она взглянула на него пару раз, но особой заинтересованности не проявила – по крайней мере, пока не подошло время закрываться. Сэм выпил очень много пива, но не опьянел, голова оставалась ясной. Официантку звали Джоди, и Сэм заговорил, пока она подсчитывала чаевые. Они выпили, а потом Сэм пригласил ее к себе.

Он был приятно удивлен. Обычно именно Дин приводил в номер девчонок, а Сэм особого энтузиазма в этой области не проявлял. Но теперь что-то изменилось. Сэм наслаждался, возможно, лучшим сексом в своей жизни. И сам не понимал, как это происходит. Девушка была милая, но не из тех, ради кого водители притормаживают, чтобы полюбоваться. У нее было хорошее тело, но не настолько, чтобы повторить приглашение на следующую ночь. Сэм долго не мог понять, что изменилось, а потом до него дошло. Все дело в эмоциях: он ничего не чувствовал.

Он не чувствовал вины, когда соблазнил официантку, соврав ей, что получил работу в городе и хочет завести прочные отношения с «приличной девушкой». Не чувствовал вины, когда солгал, сказав, что да, он действительно думает, что она прекрасна. Он вообще ничего не чувствовал, кроме физического удовольствия. Обычно, стоило ему заняться сексом, как он тут же вспоминал Джессику и момент был испорчен. А теперь – ничего. Никакой вины. Сэм чувствовал такую свободу, какой у него за всю жизнь не было. Однако неотложные дела требовали его внимания. Сэм был уверен, что в городе завелся вервольф. Вопрос только – где?

На следующее утро он решил навестить печально известного шерифа Литтлфута и на этот раз представился агентом ФБР, чтобы оказаться выше рангом, чем шериф. Сэм вошел в кабинет, металлические жалюзи были опущены, почти ничего не было видно. Шериф оказался высоким индейцем, красивым, но располневшим.

– Не возражаете, если я подниму… – Сэм двинулся к окну.

– Извините, но возражаю. У меня астигматизм, и врач сказал: лучше, чтобы свет был приглушенным.

– Никогда ничего подобного не слышал, – заметил Сэм после того, как устроился поудобнее и заставил шерифа как следует понервничать.

Затем последовала обычная обойма вопросов и ответов, какие всегда найдутся у шефа полиции, если его небольшой городок вдруг привлек внимание федералов. «Что привело вас сюда?», «На фермах такое постоянно случается», «Это все дикие животные виноваты», «Я сто раз с таким сталкивался! У людей богатое воображение, только и всего». Сэм внимательно слушал, потом попросил разрешения просмотреть архивы и завезти их попозже шерифу домой.

Литтлфут попытался отказаться:

– Вообще-то, у нас сегодня семейный ужин…

Но Сэм заверил его, что не помешает: он просто хочет как можно быстрее вернуть документы.

До самого вечера он наблюдал за домом шерифа. Район был приятный: на улице играли дети, женщины гуляли с колясками. Сэм отмечал все это, а сам внимательно следил, но небольшой, обшитый деревом дом оставался совершенно безжизненным, шторы на окнах были плотно задернуты. И только часов в семь, когда солнце зашло, а прерии вокруг города подернулись серебристой росой, в окнах вспыхнул свет и маленький сын шерифа вышел на улицу. Вскоре вернулся с работы шериф (Сэм сполз ниже на сиденье), и они вместе с сыном вошли в дом. Сэм взял ружье и, убедившись, что оно заряжено серебряной пулей, направился к дому. Вдруг изнутри послышался громкий лай. Сэм попытался заглянуть в окно, но шторы по-прежнему были задернуты. Зайдя за дом, он открыл небольшое окно ванной комнаты.