— Ты слышишь меня? — повысил голос Барабас, снова переходя со свидетелем на «ты». — Кончай кисляк давить! Или тебе психолога вызвать?

Олег помотал головой.

— Пойдем, подвезу тебя, — пробурчал капитан, выходя из-за стола и открывая дверь. — Эй, лейтенант! Кто там есть? Вызовите такси!

В машине Олег немного оттаял и спросил, поможет ли следствию его опознание.

— Еще как поможет! — с жаром ответил Казюпа. — Мы ведь только тебя и ждали…

— Куда едем? — перебил их недовольный шофер.

— В Плехановский институт… Нет, домой — на Сокол! — поправился Егоров. В таком состоянии он не мог видеть Иру. То есть Ирка своя, родная, внимательная и заботливая, ему была сейчас ох как нужна. Но чужая, заносчивая Ирина Венецианова с вызывающе голыми коленками и высокомерным распутством в глазах… Хватит ему на сегодня приятных встреч!

Уже на подъезде к Соколу капитан вспомнил об одной формальности, но пожалел мальчишку и решил не тащить его еще и в следственный отдел. Он просто достал из папки посмертную фотографию Грищенко и показал Олегу: мол, твой клиент? Узнаешь?

Вот тут-то и грянул гром среди ясного неба. Олег довольно равнодушно взглянул на карточку и покачал головой.

— Что? — вскинулся Карабас. — Не узнаешь? Посмотри внимательно! Да, покойник, но что поделаешь? Потерпи, не барышня, да и не пахнет он.

— Это тот человек, которого убили те парни из тюрьмы? — уточнил Олег. Он взял карточку, послушно всмотрелся в нее и опять помотал головой: — Нет, это совсем не он. Этого я не знаю, никогда не видел.

— Ты уверен?! — тормошил его Казюпа. — Может, тебе кажется оттого, что лицо мертвое и глаза закрыты? Ну смотри же, смотри!..

— Да нет, Виктор Семенович, — спокойно возражал вежливый мальчик. — Тот человек был гораздо старше, с густыми черными волосами, кажется, даже с бородкой. Плотный такой, немного похож на большого гнома. А этот молодой, худой, стриженый. Совсем не он. А что, только этого убили?

Он хотел спросить: «Никого другого?», но устыдился своей внезапной радости. Что значит «только этого»? Убит другой человек, но предательство Олега не становится от этого меньшим злом. Еще неизвестно, что случилось с тем пассажиром. Но, по крайней мере, это убийство произошло не с его «подачи», он тут ни при чем. Или при чем?

— Ни ч-черта собачьего не понимаю! — проскрежетал сквозь зубы Барабас. — Ну не в морг же тебя тащить! Точно уверен? Стопроцентно? А этот тогда при чем? Ведь он же и есть фотограф!

— Я не знаю, — растерянно пробормотал Олег. — Я пытался найти его через журнал… Того, настоящего. Не получилось.

— Куда поворачивать? — встрял шофер.

— Да подожди ты! — огрызнулся Казюпа. — Встань у тротуара и жди. Какой журнал? Фамилию помнишь?

— Не помню, — сокрушенно сказал Олег, — у меня на имена память плохая. Обыкновенная какая-то фамилия. А журнал можно поискать, он где-то дома валяется. Если мама генеральную уборку не делала…

— Так дуй домой и шурши, пока не найдешь!.. Нет, давай я с тобой, чтоб время не терять. Куда ехать, командуй!

Они провели форменный обыск в просторной квартире Егоровых, и особенно в комнате Олега, уставленной лыжами и сноубордами, увешанной медалями и фотографиями хозяина на парашюте, на мотоцикле, на горном склоне, верхом на красивой белой лошади. Живет же сейчас молодежь, с невольной завистью подумал Казюпа, вспоминая свою скудную послевоенную юность.