— Многие имеют на меня зуб, — признала я. — Спасибо, что открыл мне на это глаза. Знаешь, я, пожалуй, поеду домой и поговорю с Аришей. Я не успокоюсь, пока не сделаю этого.

— Нет, я тебя не отпущу, — воспротивился Женька. — Ты сейчас слишком возбуждена, а потому тебе противопоказано садиться за руль. С дедом, конечно, надо поговорить, но завтра, когда эмоции более или менее улягутся. С этой новостью, как говорится, надо переспать.

— То есть ты предлагаешь мне остаться у тебя?

— Ну, разумеется, — Крючков поставил на стол початую бутылку коньяка. — Для начала предлагаю выпить, чтобы расслабиться. Если не трудно, достань рюмочки. Они в шкафу, у тебя за спиной.

— Сейчас. — Я встала, открыла дверку и первое, что увидела, — пачку с надписью на английском языке: «Tea». У Женьки был чай, но он послал меня за ним в магазин. Зачем? В следующую секунду я вспомнила заплаканное лицо девушки, выбегающей из парадной. Неужели Крючков озвучил первую пришедшую ему на ум просьбу, чтобы как-то задержать меня, а затем стал спешно спроваживать свою юную гостью?

— Нашла рюмки? — спросил Евгений.

Я попыталась прогнать догадку, пришедшую мне в голову, но она упорствовала.

— Нашла. — Я достала открытую пачку чая и бросила ее на стол, внимательно наблюдая за реакцией хозяина этой квартиры.

— Так вот он где! — Женька искренне обрадовался моей находке. — Ведь помнил же, что чай должен быть, но на месте его почему-то не оказалось. — А где рюмки?

Мне не хотелось опускаться до банальнейшей сцены ревности, поэтому я молча достала две рюмочки и поставила их на стол. В голове же прочно засел вопрос: «Так, может, та девица и переложила пачку чая, когда хозяйничала на этой кухне?» Ведь кто-то же нажарил котлет. По идее, мне надо было радоваться, что Женька предпочел провести время со мной, а не с той, другой, но я испытывала совсем другие эмоции.

— Ты извини, — сказала я, выйдя из-за стола, — я все же поеду домой.

— Полина, не уходи. — Мой институтский приятель попытался меня задержать, но я все равно ушла.

И моя ревность была тут совсем ни при чем. Просто я почувствовала, что должна немедленно поговорить с Аришей.

* * *

— Полетт, ты где это пропадала? — спросил дед, встретив меня в прихожей. — Я долго не решался сесть ужинать без тебя, а потом не выдержал и разогрел себе остатки вчерашнего плова. Простишь меня?

— За плов — прощу, — холодно ответила я и стала подниматься по лестнице на второй этаж. Открыв по привычке дверь в свою комнату, я увидела там строительный бардак, закрыла ее и шагнула к гостевой комнате.

— Полетт, у рабочих случился какой-то форс-мажор, поэтому они не смогли сегодня приехать к нам, — раздалось за моей спиной. — Отзвонился их бригадир, извинился и пообещал, что завтра все войдет в нормальный график. Полетт, что-то случилось?

— Случилось, — ответила я, не оборачиваясь. — Нам предстоит очень серьезный разговор. Я сейчас переоденусь и спущусь вниз. Подожди меня в кантри-зале.

— Ты сегодня такая загадочная, — произнес дед, похоже, даже не подозревая, о чем пойдет речь.

Я знала, что разговор будет непростым, но даже не думала насколько. Перебрав в уме несколько вариантов, я решила, что не стоит долго мучить Аришу длинными предисловиями. Переступив порог гостиной, выполненной в уютном стиле кантри, я буквально с порога спросила:

— Дед, а сколько ты выиграл у Булатова?

— У кого? — уточнил Ариша.