– О чем ты думаешь?

– Да так, ни о чем…

– А кажешься озабоченной…

– Ну, что ты… Вовсе нет… Это просто усталость… перемена мест…

Он окинул взглядом комнату и сказал:

– Надеюсь, тебе нравится в этом доме? Но хорошо бы тебе все-таки завести служанку…

– Пульхерия мне очень много помогает, – ответила Софи. – Потом найму кого-нибудь. Дай мне обосноваться как следует, осмотреться…

– Как жалко, что Никита не смог поехать с тобой!..

Она вздрогнула. Огненный ураган пронесся у нее в голове, сметая все мысли.

– Да… мне тоже жалко… Но ему очень хорошо в Иркутске.

– А может быть, в конце концов, ему удастся получить свои бумаги?

– Может быть, удастся… – эхом откликнулась она.

– Наверное, тебе стоит поговорить о нем с генералом Лепарским.

Совершенно неожиданно для себя Софи вдруг увидела полуголого Никиту, распростертого на красном полу постоялого двора в Иркутске. Растрепанные светлые волосы, гримасу боли, исказившую лицо, блуждающий сине-лиловый взгляд… услышала его прерывистое дыхание… Никита был так близок к ней, несмотря на физическое отсутствие, что ей, почти ослепленной видением, пришлось зажмуриться. Память к тому же воскресила в ней тайное вожделение, и она испугалась чувств, завладевающих ею.

– У меня есть другие, куда более важные предметы для беседы с генералом Лепарским, – сказала она поспешно.

– Ну, какие же, к примеру?

– К примеру, попросить у него разрешения видеться с тобой чаще, и чтобы свидания были подольше, и чтобы я могла снабжать тебя теплой одеждой, едой, книгами…

– Дорогая моя! – Николай задыхался от волнения, наклонившись, он принялся целовать руки жены, каждый пальчик в отдельности. – Дорогая моя! Жизнь в Чите будет так тяжела для тебя! Не знаю, как благодарить тебя! Прости! Прости, любимая! Я так тебя люблю! Я люблю тебя!..

Она уложила себе на колени его тяжелую, как пушечное ядро, голову, и позволила заполнить себя всю щемящей жалости. Желание, которое погнало ее в путешествие и томило в течение всего длинного пути, мгновенно покинуло Софи, едва она достигла цели. Рядом с Николаем оно угасло совершенно, и напрасно она старалась возродить его, разжечь, воодушевить себя на безумства – чувства ее мирно спали. Софи бездумно перебирала спутанные пряди и грезила о совсем других волосах, о другом лице, о дороге, пересекающей бесконечную равнину… Пустое ожидание прилива страсти продолжалось, и ей почудилось, будто время повернуло вспять.

На дворе было сыро и холодно. Унтер-офицер, причмокивая, щелкал орешки, но глаз не сводил с молчаливой пары, сидевшей перед ним. Прошло еще немного времени, и он заявил:

– Пошли, свидание окончено!

Софи не протестовала. Николай встал, гремя железом.

– В воскресенье мы увидимся снова! – прошептала Софи и потянулась к мужу губами.