– Но ты должна, понимаешь, Сьюзи, должна!

– Я стараюсь, очень стараюсь, но у меня ничего не получается.

Вдруг выражение сосредоточенного усилия на лице девочки сменилось радостным удивлением.

– Вот моя рука! – воскликнула она. И, словно не веря своим глазам, удивленно уставилась на собственную руку.

– Постарайся высвободить другую, Сюзанна, – сказал Мэйс.

Девочка извивалась так и эдак, но усилия ее были напрасны.

– Я не могу.

– Ты можешь, можешь. Ты должна! Ты единственная, кто может освободиться. Ты должна постараться!

– Я стараюсь!

Как все изменилось, подумала Эмеральда, ребенок, который не мог самостоятельно застегнуть платье, теперь пытается справиться с узлами, затянутыми с такой силой, что их невозможно было развязать даже взрослому.

– Ну же постарайся, Сюзанна, – подбадривал ее Мэйс.

– Я стараюсь. – Глаза девочки наполнились слезами и потекли по щекам.

– Эмери, я больше не могу. У меня нет сил.

– Все в порядке, Сьюзи. – Эмеральда старалась сохранить спокойствие и уверенность в голосе. – Передохни минутку. У нас полно времени. Мы вовсе не спешим.

Все напряженно и сочувственно смотрели на Сюзанну.

– Намочи свою кисть, – вдруг сказал Мэйс, – поплюй на нее.

Сюзанна вопросительно подняла глаза, но тут же послушно поднесла кисть ко рту и плюнула на руку.

– Теперь, – продолжал Мэйс, – разотри слюной другую руку.

Сюзанна растерла слюну. На мгновение глаза ее вспыхнули в улыбке.

– Мама мне говорила, что плеваться нехорошо, – сказала девочка.

Эмеральда не могла не улыбнуться.

– Уверяю тебя, это тот самый случай, когда можно плеваться и при этом остаться леди.

Девочка не ответила. Лицо ее перекосилось от усилий. Затем медленно и неуверенно она вытащила левую руку.

– Я сделала это, Эмери! Все получилось!

– Молодец, – сказал Мэйс. – Теперь я хочу, чтобы ты развязала себе ноги, зашла в повозку Бена и принесла мне один из его докторских ножей, Держи его лезвием вниз и неси аккуратно.

После некоторых усилий Сюзанна справилась с узлами на ногах и, освободившись от веревок, вприпрыжку побежала к повозке Бена.

– Бог был с нами! – воскликнула Гертруда. – Я знала, что он где-то близко.

Через полчаса все были на свободе.

– Милый, милый, – рыдала Эмеральда на шее у Мэйса.

– Эмери, все хорошо! Мы все живы. Благодаря твоей храбрости и мужеству Сюзанны.

Он с нежностью гладил ее по щекам, терся об ее волосы.

– Живы, но… – всхлипывала она.

– Успокойся, моя зеленоглазая девочка. Давай не будем вспоминать об этом. Ты для меня всегда будешь самой чистой, и ничто не сможет изменить моего отношения к тебе. Я люблю тебя, Эмеральда, и буду любить всегда.

Опустились сумерки, наполненные запахом реки, шалфея и сухой травы.

Эмери и Мэйс разыскали Босси и покормили Кальфа. Затем занялись раной на губе Уайта. Потом все искупались в реке, а Труди приготовила еду из припасов, оставленных Зиком и Биллом.

Словно мираж, думала Эмери, глядя вокруг. Казалось, несчастье объединило всех в одну сплоченную семью. Совсем по-другому относились они теперь друг к другу. Мэтт Арбутнот о чем-то тихо разговаривал с отцом и братом, обняв их за шеи. Пьер и Уайт Тетчер помогали Тимми собирать хворост. Даже Марта Ригни словно оттаяла. Она несмело улыбалась Эмеральде.