Но успокоенным не нужны

Ни мавзолеи, ни цветы.

Их не повинность немоты,

Но мысль томит, что мы недужны.

О мертвых память нам нужна,

А им — живых под солнцем радость.

Им в Божьей памяти дана

Неотцветающая младость.

2 ноября

2 «Станет шар земной теснее…»

Станет шар земной теснее,

Мы содвинемся плотнее,

Распрядем кудель в клубок.

Мы — волчок над бездной темной;

Пред вселенною огромной —

Звездной пыли мы комок.

Вопросит Судья, от века

Смутно жданный, Человека:

«Видишь, как ты мал и сир?»

В гордом помысле не кайся,

От себя не отрекайся,

Смело молви: «Я — Твой мир».

И, чудесною спиралью

Расклубясь, ты даль за далью

Обовьешь твоим кольцом

И предстанешь взорам Отчим

Уж не известью пред Зодчим,

А Его другим Лицом.

5 ноября

3 КИПАРИСЫ

диптих

Как на тусклом стройны, строги

Кипарисов темных иглы!

Мнится: клинописью боги

Начертали эти сиглы

На челе страны счастливой,

И встают над мглой туманной,

Над оливой дымнотканной

Знаки тайны молчаливой.

Тех письмен земные очи

Не прочтут: порхая зыбко,

Их бессмертной Афродиты

Затуманила улыбка.

В полдень сумраком повиты,

Тени грустной Персефоны,

Кипарисы видят Ночи

Неподвижные законы.

Благовонные колонны,

Кипарисы похоронны

В белый полдень, полусонны,

Помнят рощ подземных тень

И не рады новоселью:

Ко вселенскому веселью

Плеском волн, лесной свирелью

Не манит их долгий день.

Предвечерний час настанет,

Мир от буйных игр устанет,—

В кущах смуглых вдруг проглянет

И зардеет скрытый жар,

Будто Ночь завожделеет

Солнца, что дрему лелеет,

И до звезд в их теле тлеет

Темным пламенем пожар.

4-7 ноября

4 «Лесов мутнеющий свинец…»

Лесов мутнеющий свинец

Застлали под вечер метели.

Бежит на запад гурт овец,

Роняя серые кудели.

В лохмотьях огненный пастух

Окрай земли костер разводит.

Ушел за край. Костер потух.

В потемках вьюга колобродит.

О, снежных вьюг в ночи завой!

О, север негостеприимный!

Не сговор ли тоски взаимной

Мне в снах являет образ твой?

9 ноября

5 «Три брата есть; Благоговенье…»

Три брата есть; Благоговенье,

Чей взор потуплен, лик покрыт,

И личности хранитель — Стыд,

И холод чистоты — Презренье.

Трех дщерей Мудрость, мать, зовет

Соткать им брачную одежду.

В ответ Любовь: «Уж Вера ткет,

Избрав помощницей Надежду».

«А ты?»— «Одетых в белый лен

(Почто не в сталь!) на Князя Мира

Я поведу. Сверкай, секира!

Стань багряницею, виссон!»

11 ноября

6 VIA APPIA

Не прадеды ли внукам убирают

Стол пиршественный скатертию браной?

У Аппиевой памятной дороги,

Бегущей на восклон, где замирают

Мелодией лазурной гор отроги

И тает кряж в равнинности туманной,

Муж Римлянин, безглавый, безымянный,

Завернут в складки сановитой тоги,

Всех нас, равно пришельцев и потомков

(Не общие ль у всей вселенной боги?),

Звал вечерять на мраморах обломков

Его гробницы меж гробов забвенных

И лил нам в кубки гроздий сок червонный,

В дыханьи пиний смольных, круглосенных

И кипарисов, дважды благовонный,

Как на трапезе мистов иль блаженных.