Бородка и волосы у него тоже цвета перца с солью.

А если кто зазевается, не сразу ответит или напутает что-нибудь, так и посыплются разные обидные словечки, с перцем, с солью.

— Короткова!

Короткова встает, глаза ее наполняются слезами. У этой девочки на фронте погиб отец, недавно только получили извещение. Она совсем не может разговаривать — сейчас же начинает плакать.

Другие учителя не спрашивают ее. Иван Иванович спрашивает на каждом уроке, и с каждым разом голос Катюши Коротковой звучит увереннее и тверже. Иван Иванович подошел вплотную к ее парте, чуть наклонился и как-то особенно бережно выслушивает ее ответ.

Не очень хорошо ответила Катюша, но Иван Иванович кивнул головой и поставил в записной книжке против ее фамилии (так, чтобы соседки видели) одобрительную закорючку.

Да, его есть за что любить, но и бояться, конечно, тоже необходимо.

Вот он повернулся и встретился глазами со Светланой.

— Соколова!

Светлана встает, волнуясь больше, чем на всех других уроках. По арифметике ее еще не спрашивали ни разу.

— Ты уже училась в четвертом классе?

— Нет, я только третий кончила. Со мной занимаются сейчас, я повторяю…

— Трудновато приходится? Перезабыла?

Теперь он подошел совсем близко, и глаза у него оказались неожиданно светлыми и добрыми. Издали они кажутся совсем другими из-за серых, косматых бровей.

И совсем просто было ему ответить:

— Да.

— Попробуй решить задачу.

Когда Светлана стала писать на доске условие задачи, у нее было ощущение человека, когда-то в детстве умевшего плавать, но теперь не верящего в свои силы: «А вода глубока, не выкарабкаться, сейчас буду медленно погружаться «с головкой» и «с ручками».

Иван Иванович не торопил. Вот так же отвечала ему Катюша Короткова — могла думать, сколько ей хочется. И вдруг оказалось, что задача совсем простая, даже как будто знакомая, что плыть не страшно, Светлана уже не боялась утонуть.

— Сначала узнаем… Во втором вопросе узнаем…

Еще раз сложить центнеры, потом тонны… Но она забыла, сколько центнеров в тонне — десять или сто? Кажется, сто. Светлана писала одну цифру за другой. По лицам девочек она поняла, что ошиблась. Взяла тряпку и стерла написанное. Нет, как будто правильно получается: 635 тонн 11 центнеров. А к ним прибавить…

И опять весь класс молчаливо подтверждает: неверно! Светлана положила мел и сказала с отчаянием:

— Забыла!

Обычно в таких случаях Иван Иванович вызывал другую девочку на помощь, иногда у доски собиралось трое или четверо. Поднялось несколько рук. Туся Цветаева подняла выше всех, улыбалась и даже шевелила пальцами от нетерпения. Мухи и Галя Солнцева рук не подняли, на их лицах выражалось страдание.

— Солнцева, напомни, — сказал Иван Иванович, как будто не замечая поднятых рук.

Галя подошла к доске и, подавая Светлане мел, сказала:

— Их десять, а не сто. Пиши один, а другой один прибавь к тоннам.

С точки зрения математической, это было очень несовершенно выражено, но Светлана поняла сразу. Все вспомнила о центнерах и тоннах.

Она стерла «635 т. 11 ц.» и написала: «636 т. 1 ц.»

Сказала смущенно:

— Я думала, что центнер от слова «сто».

— Правильно думала, — подтвердил Иван Иванович. — Почему же он так называется?

— Ах да! — радостно вспомнила Светлана. — В нем сто килограммов!

Галя отступила к окну, стараясь показать, что Светлана отлично управляется без нее. Даже решилась спросить:

— Мне можно сесть, Иван Иванович?

Он усмехнулся:

— Садись, Ясное Солнышко!

Когда Светлана возвращалась на свое место, она была твердо уверена, что никогда в жизни не забудет, сколько центнеров в тонне и сколько килограммов в центнере.