– Разве это честно? – возмущался Родька по дороге. – Только одежда бывает отдельно для мальчиков и отдельно для девочек. А феи должны быть общие. Желание – оно и есть желание, какая разница, кто его загадал, мальчик или девочка? Правда ведь?

– Ага, – согласился Светлик. – А ты думаешь, они есть на самом деле?

– Кто? Феи?

– Ну вообще, волшебники. Настоящие.

– Ну Дед Мороз же есть. Значит, и феи могут быть. Но только для всех, а не отдельно для девчонок. И вообще, какие у них желания? Глупости всякие. Кукол небось просят или другую девчачью ерунду. Они уйдут, раскопаем, посмотрим.

– Да не надо… А ты бы что попросил?

– Я бы? Да уж что-нибудь посерьёзней кукол! Например, чтобы уроки не делать и в школу не ходить. Или чтобы задания сами собой делались, без меня. Я прописи открываю, а там уже всё написано. Здорово ведь?

Светлик кивнул. Конечно, здорово. Он тоже загадал бы такое желание. Как жаль, что эта Фея желаний дружит только с девочками.

– А ещё можно было бы попросить, чтобы моя мама стала учительницей в моём классе, – продолжил мечтать Родька уже в бабушкином подъезде.

– Зачем?

– Как зачем? Она бы меня вообще не вызывала и все задания за меня делала бы.

– Откуда ты знаешь?

– Ну сам подумай, если мама – учительница, зачем она своего сына мучить будет? Она же в классе самая главная, разве она захочет ему плохие оценки ставить? Вон у Аринки в третьем «А» учится сын её учительницы, и он отличник, между прочим! Пятёрки получает на каждом уроке! Она никогда его не ругает, а только хвалит. Конечно, зачем ей его ругать? Для этого другие ученики есть… Эх, жаль, что моя мама не учительница!

– И моя, – вздохнул Светлик.

Шоу мыльных пузырей

– В школу бы так бодро бежал, – проговорила запыхавшаяся мама. – На уроки плетёшься, как черепаха, а сейчас за тобой не угнаться.

– То – уроки, а то – праздник! – воскликнул Светлик и прибавил шагу.

Они догнали и обогнали соседку Марусю Зорину, которая сначала шла далеко впереди со своим папой. Праздник был общим, и посвящать в первоклассники должны были оба класса вместе.

Светлик так разволновался на сцене, что забыл первую строчку своего стихотворения. Пока поднимался по ступенькам, эта строчка крутилась в его голове, и вдруг – раз, исчезла, словно её стёрли ластиком. А вместо неё – пустота, чистый лист. И на этом листе ни словечка, ни буковки. Оказывается, вот как бывает, когда на тебя одного смотрят из зала столько глаз сразу.

Светлик совсем расстроился и уже хотел убежать со сцены, но тут увидел в зале маму. Она сидела в третьем ряду и ободрительно кивала ему. Как будто хотела сказать: «Не волнуйся, Светлик! Ты всё помнишь. Представь, что никого вокруг нет, только мы с тобой».

Светлику вдруг сделалось хорошо и спокойно. Забытая строчка неожиданно появилась в голове, и он стал рассказывать стих одной маме. Как будто они были вдвоём, на своей кухне, а не в переполненном школьном зале. А когда в дверях, за головами родителей он разглядел подоспевшего после работы папу, стало совсем легко. Светлик закончил читать громко и уверенно и даже не забыл поклониться под аплодисменты зрителей.

Затем первоклассники пели песни, разыгрывали сценки, и Светлик уже не боялся выступать. Если папа и мама рядом, это вовсе не страшно, а очень здорово и весело. Когда директор школы зачитывал слова клятвы, Светлик громче всех кричал: «Клянёмся!», – а потом долго разглядывал свой приколотый к жилетке значок с надписью «Святослав Тучкин, первоклассник».