|
Разумеется, если сам гнорр войдет в подъемник с какой‑то книгой подмышкой, никто к нему приставать не будет. Именно так ты, сладкий мой, протащил «Семь Стоп» в свой кабинет. Тебе можно, потому что ты – гнорр. Но уже любой пар‑арценц обязан отчитываться перед охраной в том, что он при себе имеет, какие на нем одеты браслеты и перстни, и совпадает ли опись этих предметов со списком дозволенных к ношению в здании Свода. Правда, старших офицеров – пар‑арценцев и аррумов – при этом не обыскивают. Но их просматривают до самых костей при помощи Сквозного Зрака. Так вот: если бы кто‑то выходил из твоего кабинета с лишним предметом, например, с «Семью Стопами», охрана сразу же подняла бы тревогу и доложила тебе в считанные минуты.
– Так где же тогда книга? – Вариантов три. Первый: книга в действительности на месте, она по‑прежнему видима, а ты просто водишь нас за нос. – Я не вру! Клянусь! – Пожалуй, что и не врешь. По крайней мере, оснований к этому у тебя быть не должно. – У меня их вовсе нет! – Положим. Тогда второй вариант: книга самопроизвольно ушла в другой аспект существования. Этот вариант еще менее вероятен, чем первый. И, наконец, третий: книга лежит на прежнем месте, но в данный момент невидима. А ты, осел эдакий, не догадался проверить это самое очевидное допущение сразу. – Но как? Почему она вдруг стала невидимой? – Потому что на нее кто‑то навел порчу внешнего образа. – Что‑что? – Порчу внешнего образа. Ее вид испортился, понимаешь? Как проказа пожирает человеческое лицо, так специальная магия может пожрать лицо вещи. И вещь перестает быть видимой. Причем зачастую не только обычным человеческим зрением, но и тем, что в Своде называют Взором Аррума. – Это, наверное, очень сложная магия? – Не очень. С процедурной точки зрения – простая. Но инициировать ее может только маг высокой ступени мастерства. Ты бы этого не смог сделать никогда. Большинство офицеров Свода – тоже. Вообще, из известных мне людей такое было бы по силам только Лагхе. И, возможно, пар‑арценцу Опоры Писаний. Кто там у вас? По‑прежнему Сонн? – Сонна ищут. И все никак не найдут. – Тем более. Итак, сладкий мой, вот тебе отгадка: книга испорчена Сонном. Потому что Лагхи больше нет с нами, а другим людям такое не по силам. – А вам? – Я не человек. – Ах, да… – Да‑да. – А когда Сонн успел испортить книгу? Он что – мог тайком прокрасться ко мне в кабинет? – Это уж тебе виднее. Но я думаю, что он навел на книгу порчу в тот самый день, когда на нас напали лучники Опоры Вещей. Ведь когда Сонн допрашивал тебя, он держал книгу в руках, так? Перед мысленным взором Ларафа встал тот жуткий денек. Не знающие промаха стрелы безжалостных лучников, встреча с любовником Анагелы, бессмысленные вроде бы вопросы Сонна, треск молний, рвущихся из офицерских клинков… – Так. – И потом, когда мы с бароном возродились, он книгу бросил и убежал вместе со своими аррумами? – Да. Я еще тогда очень удивился, отчего это он книгу выбросил, ведь она была у него в руках. – Я думаю, она его укусила. Не зубами, конечно. А заворачивать ее в специальный кокон у него времени не было, мы бы его с бароном убили за пару секунд. – И сожрали бы. Баронесса, я умираю от голода, пойдемте назад. Дверь скоро закроется, – это был Шоша, которому надоело слушать, как его жена учит уму‑разуму их ставленника. – Барон, вы лучше подумайте, как и чем мы будем с Вэль‑Вирой драться, – со злым отчаянием ответила баронесса. В самом деле, выход у них был только один: вернуться. |
