|
– А когда будет? – Завтра. – Но он назначил нам прийти сегодня. Он должен заплатить нам за работу. – Он уже заплатил, – сообщила секретарша и все-таки ухмыльнулась. Люба опрометью бросилась в ближайшую деревню, где они с Милой снимали комнату. Ворвавшись в дом, она сразу увидела подругу, складывающую в сумку свои вещи. – Заплатил? – запыхавшись, радостно спросила Люба. Мила подняла на нее холодные голубые глаза, не прекращая своего занятия. – Мне – да. – Что значит «тебе – да»? – не поняла Люба. – А мне? – А тебе – нет. – Как это? Почему? – Потому что нечего строить из себя целку-невредимку. Ты что, маленькая? Не понимаешь, как здесь деньги зарабатываются? Люба в изнеможении присела на стул. Только сейчас она почувствовала, как от бега по полуденной жаре колотится сердце. – Ты ему дала? – Милая моя, не «дала», а «давала», весь этот месяц, каждый божий день. За это он мне и заплатил. Если бы ты была поумнее, он бы и тебе заплатил. А так – сиди, соси палец. – Но ведь я работала! – в отчаянии воскликнула Люба. – Я же вкалывала как вол! Думаешь, я не видела ничего? Я в день делала по пятнадцать-двадцать массажей, а ты – максимум пять-шесть, я считала. У нас нагрузка считается общая, но я же работала в три раза больше тебя, потому что ты еще и с клиентами трахалась. Я знаю, мне через стенку все слышно. К тебе в кабинет только мужики ходили, знали, за чем идти. Мила рывком застегнула «молнию» на сумке и вскинула ремень на плечо. – Да, я трахалась с клиентами. И с хозяином тоже. И заработала деньги. А ты – нет. Потому что каждый зарабатывает как умеет. В первый же вечер, когда хозяин сделал нам предложение, все могло бы решиться. Если бы ты не была такой дурой и недотрогой, мы бы как сыр в масле катались. Мы обе должны были согласиться, за групповуху он отвалил бы куда больше денег. А если бы мы согласились ложиться под лесбиянок из числа отдыхающих или под дряхлых стариков, мы бы уехали отсюда в бриллиантах с ног до головы. Но только обе, понимаешь? Вместе. Проститутка-одиночка сейчас никакой ценности не имеет, их вон пруд пруди, в том числе и из наших, русских. Сейчас ценится только хорошая группа. А ты со своими идиотскими принципами и сама денег не заработала, и мне не дала. Все, привет. Она решительно двинулась к двери. – Куда ты? – беспомощно спросила Люба. – Куда надо. С такой, как ты, все равно каши не сваришь. Буду сама выбираться из этого болота. Дверь за ней закрылась. Минут через пять Люба спохватилась, что не спросила Милу, заплатила ли она домохозяину свою долю за снимаемую комнату. Она выскочила из дома и помчалась к стоянке такси, но было поздно. Турция – не Россия, здесь такси ждать не приходится, они всегда под рукой. Она все-таки пошла к владельцу отеля на следующий день. – Если вы заплатили моей подруге, то должны заплатить и мне, – твердо сказала она. – Твоя подруга работала гораздо лучше, – невозмутимо ответил владелец, – поэтому ей я заплатил. А ты работала плохо. Нагрузка у вас была средняя, не более двадцати пяти человек в день на двоих, вы не особенно надрывались, но к ней ходили постоянные клиенты, а это означает, что им нравилось, как она работает. Раз нравилось клиентам, значит, нравилось мне. Это принцип работы нашего отеля. – Из этих двадцати пяти массажей двадцать делала я, – пыталась убедить его Люба, – а Мила – только пять. |
