В глазах Светолии сияли слезы:

- Я вижу, что-то ты еще не понимаешь разумом; но сердцем принимаешь все, а значит - не забудутся мои слова. Настанет день все ты и разумом поймешь.

- Да, обязательно! Светолия, как многому я уже у тебя научился, я стал совсем другим человеком!

- Нет, ты больше узнал, а человеком ты остался прежнем. Если бы ты не любил природу - мать сыру землю, так разве же бежал так ко мне через поля. Если бы не было в сердце твоем борьбы, стремления к прекрасному; так разве же не бушевала бы в душе твоей та борьба, что ночами бушевала?! Разве же, не любовался ты, еще задолго до знакомства со мной статуей в парке...

- Нимфой, в руках которой арфа?.. - Сережа вздрогнул. - Той самой где эти... - он погладил белочку. - Но почему они такие? Понимаешь, я так уже теперь настроился - это весь наш человеческий мир их таковыми сделал... Почему они такие, как чудища из тех игр. Да, как те чудища которые слизью брызгают, в которых ни капли разума нет, только желание убить, да желудок свой набить?

- Послушай еще одно сказание...

* * *

В лихую годину, когда вступили в пределы земли нашей полчища татарские, князья русские враждой разделены были - уж давно враждовали, силы свои в войнах во множестве потратили, ослабли, а объединится против врага истинного и не желали.

И были у одного князя два сына: Святополк и Юрий; а также дочь именем Ольга. Сынам разделил старый князь два града; только Святополк дележом остался недоволен - мол Юрию лучший град достался и пошла у них вражда; были и вооруженные стачки, грызлись они, злобу свою растили, да о власти, о злате мечтали.

Ольга же душой была чиста, как источник лесной; мудрость из книг черпала; лики святые для знамен ткала, да рядом с батюшкой своим сидела, то сказку ему скажет, то песнь споет: не нарадуется сердце отцовское на дочь.

А когда подоспели первые вести о татарском войске; стали к отцу, то Святополк, то Юрий являться - стояли гордые, красовались перед ним; речи правильные, с чужих слов заученные перед ним говорили. Похвалялся каждый, что нет ему воина равного, с гордо поднятой головой клялись, что за отца, за владения его не жалко и головы сложить. В общем, пользуясь случаем, старались отцовского расположения заслужить. Ольга же сидела тихо в своем уголочке, да пряжу пряла.

Святополк и Юрий и впрямь себя героями почитали: вспоминали свои стычки каждый то свои победы помнил, а вот пораженья забывал. Так же каждый размышлял - как бы из всей этой войны выгоду извлечь: брата загубить, и его город себе присвоить.

Тем временем, подошло татарское войско совсем близко ко граду, где князь-отец с Ольгой сидел; кричит гонец:

- Видел я издали войско татарское! Что море живое: нет ему конца и края, все поля, все луга, ворогами запружены! Земля трясется от их коней; а от криков птицы с неба падают!

Услышали про то Святополк и Юрий, испугались; заперлись в своих городишках - сидят, размышляют, как бы все-таки изловчиться и выгоду для себя извлечь.

А Ольга, как услышала ту весть, встала из своего уголка, батюшке поклонилась и так молвит:

- Знаю я, батюшка, как отвлечь войско татарское: хоть и не надолго, но все ж дать людям время к осаде подготовиться.

- Как же? Сказывай, доченька моя. - тут князь вопрошает.

- Обращусь я ласточкой быстрокрылой; со стен твоих в степи полечу; там на просторах гуляет один конь вольный; одной меня он послушается; одной мне позволит оседлать его. Тот конь белогривый - всем коням конь. И все кони, стоит ему только позвать, за ним поскачут. Он что молния; не по травам, но по воздуху летает - быстро нагоню я войско татарское: позовет их коней белогривый скакун; они все и повернут за ним. Когда-то удастся усмирить их наездникам...

- А стрел ли не боишься, доченька? Ведь метка стрела татарская...

- Не достанут меня стрелы: быстр конь белогривый, и от метких стрел убежит.