Врач повелительно кивнула одному из медбратьев — и он тотчас принялся снимать мерку.

Потом настал черед инженера — она приладила к исполосованной шрамами коже Тенел Ка электроды и начала посылать электрические разряды, чтобы, как она сказала, проверить состояние нервов.

В это время медбрат занимался правой рукой Тенел Ка — он поместил ее в контейнер для снятия голографического изображения. И каждый раз, как инженер посылала очередной разряд, медбрат поглаживал Тенел Ка по плечу и уговаривал потерпеть еще немножко. Он с гордостью и во всех подробностях объяснял девушке, что голографический снимок правой руки будет зеркально перевернут и станет основой для модели будущего биосинтетического протеза.

Как дети, которых запустили в кондитерскую лавку, доктора сновали по комнате, командовали, пререкались и суетились. Тенел Ка погрузилась в размышления, и голоса, смешки и шаги слились в однообразный гул.

Отпрыск двух правящих семей, хейпанской и датомирской, Тенел Ка всегда помнила о своем происхождении. А потому жизненное кредо у нее выработалось такое же четкое, как и представления о преемственности, преданности, дружбе и даже о собственных физических возможностях и их пределах.

Один из этих компонентов изменился. Но изменятся ли из-за него и все остальные?

Родители с самого детства учили Тенел Ка принимать решения, основанные на здравом смысле, фактах и личном чутье. А потому она ни разу в жизни не сидела, сложа руки, пока кто-то посторонний решал за нее, как быть дальше. А что теперь? Да после травмы она только и делает, что сидит, сложа руки. То есть руку. Второй больше нет.

Тенел Ка даже не успела прийти к этому неутешительному заключению, как на Явин-4 в глухой ночи примчалась посланница Ифра и увезла Тенел Ка домой. За те несколько дней, которые девушка провела на Хейпсе, полностью вверилась в руки бабушки — Та'а Чьюм контролировала каждую минуту жизни Тенел Ка, то, с кем она говорит и что делает, отдавала распоряжения, когда принцессе кушать и когда ложиться спать, — да что там, бабушка даже подобающие наряды для принцессы выбирала лично. И вот теперь Тенел Ка, которая, всю свою сознательную жизнь была сама себе хозяйкой, полагалась на свой разум и тело, дошла до того, что согласилась на биомеханический протез.

Неужели она так изменилась?

Да, но ведь Сила составляет неотъемлемую ее часть, она течет сквозь Тенел Ка точно так же, как королевская кровь течет в ее жилах. А вот искусственная рука — это что-то чужеродное и частью ее никогда не станет, поняла девушка. Если она примет этот протез, то в ней из-за утраченной руки произойдут глубокие перемены — не только внешние. Тенел Ка ничего не имела против перемен — но ведь эта перемена явно не к лучшему. Если уж позволять себе меняться, так только ради того, чтобы стать сильнее и мудрее.

Тенел Ка вывел из раздумий шум сервомоторов. Придворный врач и инженер показывали ей гротескную металлическую руку. Дроидную руку. Это зрелище напомнило Тенел Ка о руке, которую, как она слышала, носил пилот СИД-истребителя Кворл с тех пор, как вернулся на службу Империи. Тенел Ка яростно замотала головой — нет, нет, нет.

— Но ведь это только на время, что вы! — все тем же успокаивающим тоном проговорила врач. Тенел Ка от ее интонации затрясло, а та продолжала: — Вам нужно потихонечку привыкать к протезу, пока мы синтезируем биомеханическую руку.

Именно в этот миг Тенел Ка приняла решение. Нет, она не так уж изменилась. И если отныне Сила потребуется ей для того, чтобы справляться с простейшими повседневными делами — да будет так. Но она, Тенел Ка, ни за что и никогда не позволит себе зависеть от машины, прикидывающейся частью ее самой.