Годами Джак разрывался между своей дружбой с Кейлом и членством в рядах Харперов. Он считал Кейла хорошим человеком, но таким, который убивает при малейшей провокации. Это ему не нравилось в друге. Зато он знал, что Кейл всегда придет ему на помощь в нужде. Насчет Харперов он не был так уверен. Особенно, если бы они прознали о его небольшой работенке этой ночью.

Примерно в сотне футов наверху, три окна манили его.

Джак поморщился. Ему не удастся забраться туда без помощи магии: одно дело риск, другое — самоубийство. Торопливо скинув обувь, он опять достал табакерку и начал заклинание. Хотя казалось, что прошла вечность, стражи все еще не появились, когда он завершил его. Ладони и волосатые пятки стали липкими, будто он окунул их в клей. “Так полегче будет”, шепнул он, и приложил ладони к гранитной стене.

Удерживаясь прилипающими конечностями, он быстро начал подниматься. На высоте двадцати футов он услышал стук шагов приближающегося патруля. Сто сорок семь, подумал он тревожно, и насколько мог, вжался в башню. Стража миновала поворот и маршировала уже поблизости.

Без всякой радости он вспомнил, как уже был однажды замечен на стене здания: он и Кейл свисали на веревке, а арбалетные болты и молнии зентов свистели мимо их ушей. Он лишь надеялся, что в этот раз обойдется без неприятностей.

Охранники шли уже прямо под ним, звон доспехов и редкие команды громыхали в его ушах. Затаив дыхание, он послал безмолвную молитву Хитрецу: не дай им посмотреть вверх, и больше никаких подколок с моей стороны, честное слово.

Хотя стена башни не освещалась, он знал, что заметить его будет несложно. Один единственный смекливый стражник, бросивший взгляд на башню и …

Они проходили под ним, и каждый удар собственного сердца для него казался барабанным боем. Его увидят. Не могут не увидеть.

И все же ему повезло! Они прошли, прошли мимо!

Он не дышал, пока они не скрылись за углом, затем облегченно выдохнул. Уже не открывая новый отсчет, он словно паук понесся по стене, пока не достиг близко расположившихся под самой крышей окон. Ветер трепал его рубаху и штаны, но заклинание не позволяло упасть.

Не осмеливаясь дотронуться до окон из боязни активизировать защитные заклятия, он перемещался от одного к другому, подводя лицо вплотную к толстому стеклу, и пытался всмотреться в него. Только аристократы могут позволить застекленные окна вместо ставней, и Джак проклинал за это лорда Соаргила. Сквозь дымчатое стекло каждого окна он видел только темноту. Любое из них могло оказаться спальней Соаргила, или комнатой стражи.

Придется выбрать одно и довериться Госпоже Удаче, решил он. При этом его воображение услышало звонкий хохот Хитреца в ночном ветре. Не в силах удержаться от ухмылки, он отодвинулся от окон и вскарабкался на красную черепицу крыши. Отсюда открывался такой вид на город, что он остолбенело застыл.

Селгаунт простирался перед ним, словно неимоверный ковер из каменных блоков, раскатанный неким невидимым гигантом. Куда только хватало взгляда, простирались неровные ряды, присыпанных снегом и накрытых покрывалом ночи строений. Точки факелов и жаровен горели на улицах даже в этот поздний час, неподвижные оранжевые светляки вмерзшие в море черноты. Повернувшись, он увидел отблеск звезд на гребнях волн в заливе Селгаунта. Грузовые корабли и ледоколы столпились в доках, лес мачт обрисовывался на фоне ночного неба и темной воды. Холодный бриз нес солоноватый аромат Внутреннего Моря. Он снова ощутил тоску по трубке. В следующий раз, твердо решил он. Теперь буду носить с собой трубку на любое дело.

Он позволил себе еще мгновение слабости и вернулся к работе. Усилием воли он прекратил действие заклинания липкости, освободив конечности от неудобного магического клея, и вновь достал из мешочка священный символ. Шепотом повторил заклинание, позволившее ему видеть наложенные чары, улегся на живот и осторожно пополз вниз головой по склону крыши, пока его голова и шея не очутились над стеной.