– И того козла, который на меня сегодня со своей шоблой накинулся, – тоже убью.

– И правильно. И убей.

– Убью.

Брендюгин, конечно, не заметил, что, произнося эти слова, Глен протрезвел. И говорил вполне серьезно…

«УВД на железнодорожном транспорте. Сводка происшествий за оперативные сутки.

В 0 часов 30 минут в полосе отчуждения железной дороги, под мостом, на шестом километре западной линии обнаружен труп неизвестного мужчины двадцати – двадцати пяти лет на вид, с множественными телесными повреждениями, характерными для железнодорожной травмы.

На место происшествия выезжали: начальник уголовного розыска ЛОВД Ломакин, СОГ в составе старшего оперуполномоченного УР Бабакина, эксперта-криминалиста Вострякова, судебно-медицинского эксперта Павлова…»

– Чего ты кипятишься? – Павлов снял резиновые перчатки и почесал щетинистую щеку.

– Я к тебе, Терентий, уже третий день хожу, – возмущался Антон Бабакин. – Все-таки труп. Это тебе не хухры-мухры.

– От кого я это слышу? Зеленка! Через эти руки прошло столько жмуриков – ты до стольких и считать не умеешь. Столько шуму из-за одного несчастного тела.

– Нужно решение принимать по проверке!

– Ну, так принимайте.

Павлов, как обычно, был слегка навеселе. Судебный медик и должен быть таким – слегка поддатым, болтливым, циничным. Сколько Антон повидал этой публики – всюду она такая. Работа обязывает. Павлов страсть как не любил бумаготворчество. Он гораздо лучше владел скальпелем и электрической пилой, чем авторучкой и пишущей машинкой. Заключения он порой писал месяцами. Немало имелось проверочных материалов, а то и уголовных дел со справкой: «Заключение находится у судебно-медицинского эксперта. С его слов, характер телесных повреждений следующий…»

– Сегодня материалы должны быть у прокурора. С заключением судебно-медицинской экспертизы!

– Какую ты церковно-приходскую школу заканчивал? Экспертиза назначается после возбуждения уголовного дела. Для вас же возбудить его – мука мученическая. Вам для этого труп с финкой в сердце нужен. Да и то будете сомневаться – а не мог ли он сам на нож упасть восемь раз? Не любите вы, сыщики, работать.

– Зато ты обожаешь. Где акт?

– Сейчас сделаем.

Павлов стянул халат с пятнами крови, ловко бросил его на стоящий в трех метрах от него стул. Они прошли в кабинет. Там Павлов открыл холодильник и вынул мензурку с медицинским спиртом, соленый огурчик. Выпив и закусив, сказал Антону:

– Садись за машинку. Заключение печатать будешь.

– Ну-у, вы совсем здесь обнаглели! – заартачился тот.

– Тебе же нужно. Я могу и подождать.

Антон, вздохнув, уселся за машинку.

– Печатай. Судебно-медицинский эксперт Т. П. Павлов, рассмотрев материалы…

Антон печатал быстро, почти так же, как Павлов надиктовывал. Через полчаса эксперт предложил:

– Передохнем?

– Передохнем.

Антон начал разминать пальцы, потом вытянул ноги и откинулся в вертящемся мягком кресле. Павлов извлек на свет божий еще огурчик и мензурку.

– Антон, меня все-таки этот случай настораживает. По-моему, некоторые повреждения не укладываются в картину железнодорожной травмы.

– Что это значит?

– Это значит, что некоторые повреждения он мог получить перед тем, как поцеловался с паровозом.

– То есть под поезд его кинули?

– Не знаю. Тебе это виднее.

– И что дальше?

– А меня это касается? Мое дело кишки потрошить да кости пилить.