– Я хочу, чтобы ты произносил мое имя, когда бе­решь меня. – Ева вновь и вновь целовала его губы, ощущая, как все тело мужа напрягается и теснее при­жимается к ней. – Ты будешь повторять его, и я буду знать, что в этот момент для тебя ничего на свете не су­ществует, кроме меня. Как и для меня ничего не суще­ствует, кроме тебя. Только мы вдвоем на всем белом свете!

Их губы слились в экстазе всепоглощающего поце­луя. Ева задрожала, застонав, откинулась назад, задох­нулась от нахлынувшего желания… и вдруг резко отпря­нула от него.

– Ева?!

В его голосе слышалось напряжение, и ей нравилось это. Она вновь взяла бокал с шампанским.

– Мучит жажда?

– Нет. То есть в известном смысле…

Он попытался обнять ее, но она выскользнула, про­тянув ему бокал.

– А меня мучит. Давай выпьем. Я хочу проникнуть в твои мысли.

– Ты уже проникла. Ева, я хочу тебя!

– Ты получишь меня. После того, как я получу те­бя. – Она взяла пульт дистанционного управления и нажала какие-то кнопки. Одна из стен гостиной раздвинулась, обнажив кровать с множеством подушек. – Вот где я хочу тебя получить! Но это потом, не сразу. – Она сделала большой глоток шампанского, с хитрой усмешкой поглядывая на него. – Ты совсем не пьешь.

– Ты меня просто убиваешь!

Она радостно рассмеялась, и от этого смеха у него стали подламываться колени. Рорк чувствовал, что поч­ти теряет сознание, окутанный каким-то сладким дур­маном, а его мозг плавает в любовном угаре, которым она его обволакивала.

– Дальше будет еще хуже, – пообещала Ева.

Теперь Рорк жадно выпил и отставил свой фужер.

– Боже, помоги мне!

Ева подошла к мужу и сняла с него пиджак.

– Мне нравится твое тело, – пробормотала она, медленно расстегивая пуговицы на его рубашке.

«Какая увлекательная забава, – подумала она, – за­ставить дрожать здорового крепкого мужика». Она чув­ствовала, как дрожат его мускулы, пока ее пальцы, расстегивая пуговицы на рубашке, спускались все ниже, все ближе к ширинке на брюках. Но вместо того, чтобы начать расстегивать брюки, она, улыбнувшись, сказала:

– Будет лучше, если ты сядешь.

Ева ощущала, как стучит кровь в жилах Рорка, за­ставляя его быть более настойчивым и даже грубым. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не поддаться его желанию и не опрокинуться на пол, идя навстречу требовательному зову его тела.

– Нет, не здесь, – сказала она, отстранив руку Рор­ка и слегка поглаживая взбугрившуюся плоть. – Я ду­маю, что ты просто не успеешь дойти до кровати, если я сдамся.

Его шатало, но не от вина. Ева вела его через комна­ту в каком-то странном танце. Усадив наконец мужа на кровать, она встала перед ним на колени и медленно провела руками вдоль ног: от пояса до лодыжек. Затем сняла с него ботинки и поднялась.

– Я принесу вина.

– Я обойдусь без вина.

Она отошла в комнату и оглянулась.

– Не обойдешься. Или я буду пить его из тебя.

Ева наполнила фужеры и поставила их на инкрусти­рованный столик около кровати. Затем начала медлен­но спускать платье вдоль тела. При этом ее золотые гла­за были полны трепещущего огня отражающихся све­чей.

Рорк не понимал, как его организм выдерживает эту пытку, почему он еще не взорвался.

– О боже! Боже мой!

В его голосе зазвучал ирландский акцент. Ева знала, что это происходит, когда он растерян, злится или воз­бужден. В этот момент она впервые не пожалела и даже порадовалась, что потратила время и нервы на то, что­бы переодеться в вечернее платье.