Я не успел закрыть глаза, и меня вырвало.

Дверь в дальнюю каюту была открыта; из нее медленно выплыло тело и остановилось, коснувшись плечами дверного косяка. Я увидел его, когда уже запихнул последний канат и, собрав все свое мужество, пересекал кубрик, решив ползти туда, где прятался Беннистер. И тут я понял, что на корме меня ждал вовсе не Беннистер...

Да, не Беннистер, потому что в этот самый момент я как раз смотрел на него. Точнее сказать, в его мертвые глаза, уставившиеся на меня из-под трапа, откуда тоже лилась вода. Спасательный жилет, словно в насмешку, продолжал удерживать над водой его голову с почти до позвоночника перерезанным горлом, и голова эта болталась туда-сюда, а по-рыбьи белесые глаза то показывались на поверхности, то скрывались, когда набегала очередная волна. Крови не было — она уже вся вытекла, и ее давно смыло водой. Беннистер умер несколько часов назад и был теперь бесцветным, бескровным трупом, скитающимся в кубрике среди прочих безгласных останков кораблекрушения, и вид его вызвал у меня приступ тошноты.

Нос «Уайлдтрека» задрался вверх, и, благодарение Богу, тело смыло с глаз моих долой. Я вскарабкался на крышу кубрика и уцепился за перила, когда новая волна, бурля и пенясь, окатила меня. И тут человек, лежащий в кормовом кубрике, посмотрел на меня из-под капюшона.

Это был Мульдер.

«Уайлдтрек» вздрогнул, освобождаясь от очередной волны. Я на четвереньках пополз в сторону Мульдера и свалился к нему в кубрик.

— Ты можешь стоять?

Он покачал головой и показал на свою неестественно искривленную левую ногу. Он что-то прокричал, но я показал рукой на уши, в знак того, что ничего не слышу. Фанни немного расстегнул молнию и освободил рот.

— Чертова лестница! — проорал он с такой горечью, словно судьба была к нему незаслуженно жестока. — Я сломал ногу!

В тонущей яхте встретились два одноногих человека.

— Где команда? — Держась за дверь, я попытался встать и поискал глазами «Сикоракс». Яхта была уже в двухстах ярдах и продолжала удаляться. Я успел заметить, что штормовой кливер ослаб и ветер рвет его на части, а затем яхта скрылась за новой зеленоватой волной. Я попробовал перенести всю тяжесть на правую ногу, и та задрожала от напряжения. — Где команда? — прокричал я опять.

— Снялись! — заорал Мульдер в ответ. — С ними все в порядке!

Значит, было еще одно судно, куда перебралась команда? Мульдер, очевидно, остался, чтобы попытаться спасти яхту, и, когда подул сильный ветер, оказался как на необитаемом островке. Я старался сообразить, где могут находиться спасатели и почему они не откликнулись на красные вспышки.

— Так это ты сигналил? Или спасательное судно?

— Сендмен, черт побери, забери меня отсюда! Яхта тонет!

— Нет, Фанни, я оставлю тебя здесь. — Я пригнул голову, и тонны ледяной воды обрушились на нас. — Зачем ты перерезал ему глотку? — прокричал я, ког да вода начала сходить.

— Это несчастный случай! — яростно отозвался Мульдер.

Фанни выглядел таким нарядным в своем дорогом одеянии на случай плохой погоды, что я еще больше возненавидел его и попытался ударить, но проклятое колено опять подвернулось, и я неуклюже свалился в кубрик. Я упал Мульдеру на сломанную ногу и услышал странный фальцет — это он заскулил от боли. Я откатился в сторону и сел.

— Зачем ты перерезал ему горло? — повторил я.

Мульдер с ненавистью уставился на меня. Я поднял левую ногу, чтобы ударить его по сломанной кости; пытаясь избежать боли, он забормотал что-то.