Автомобиль остановился у Адмиральского дворца. Над входом, который был выполнен в помпейско-византийском стиле и больше подходил для какого-нибудь храма, громоздилась надпись из букв в человеческий рост — название чудовищной ледовой пантомимы: «Ивонна». Слуги в ливреях распахнули двери: посреди колонн и мозаик, красного плюша и пальмировых пальм играл оркестр, вокруг царила торжественная атмосфера кофейни, заполненной господами в визитках и дамами в платьях, украшенных блестками. Звучала композиция «В Шенеберге в месяце мае».

Иностранка отыскала свободный столик и, усевшись в плюшевое кресло возле оркестра, начала рыться в своей сумочке. Наконец она вытащила длинный мундштук, вставила сигарету и стала ждать, когда пожилой мужчина, сидевший напротив, заметит ее безвыходную ситуацию и поднесет спичку. Когда ее Ожидания оправдались и мужчина, нерешительно кашлянув, попытался завязать разговор, дама сделала вид, будто не понимает его. Она ответила по-английски, и, поскольку пожилой господин не знал этого языка, ему пришлось вежливо откланяться.

— Hallo, леди Доусон!

Дама подняла глаза и увидела обрюзгшее лицо молодого человека. На нем был костюм и накрахмаленный воротничок. Но с первого взгляда можно было сказать, что он не каждый день носил эту одежду и, очевидно, чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я вас сразу узнал по описанию, — сказал он с сильным акцентом, — если позволите.

— Значит, вы — мистер Келлерманн, — сделала вывод дама. — Вы знаете, о чем идет речь?

Келлерманн заерзал в своем кресле.

— Понимаете, слово «знать» — это небольшое преувеличение. Но вы ведь наверняка скажете, чего от меня ждете, леди Доусон?

Подозрительно поглядывая по сторонам, дама выудила из своей сумочки конверт. Убедившись, что никто за ними не наблюдает, она вытащила из него лист бумаги и развернула перед Келлерманном. Там был план большого здания.

— Вот тут, — леди Доусон кончиком мундштука указала на план, — вход в здание, здесь — вестибюль, слева лестница ведет в отделение на первом и втором этажах. Там стоят охранники, часто двое пожилых мужчин в униформе. На них вы прежде всего должны обратить внимание, когда отправитесь в обратный путь. Вход в выставочный зал напротив окна, то есть он будет вне зоны видимости и слышимости охранников. Поэтому используйте динамит! — Леди Доусон улыбнулась.

Келлерманн, прищурившись, изучал план.

— До сего момента все ясно, леди. И где же этот чертов камень?

Англичанка указала на крест, которым было обозначено место на схеме.

— Вот тут. В зале стоят три витрины. В последней находятся три объекта: голова скульптуры из известняка в натуральную величину, маленькая статуя сидящего писаря, а рядом — черный камень, о котором идет речь. Это разбитая каменная пластина, собственно, это только часть пластины шириной с ладонь и в локоть длиной, с крошечными надписями.

— И только этот кусок не дает вам покоя?

— Только этот кусок.

Келлерманн еще раз внимательно осмотрел схему, понимающе кивнул и с подчеркнутым дружелюбием произнес:

— Будет сделано, леди. И во сколько вы оцениваете эту работу?

Леди Доусон свернула план и придвинула его вместе с конвертом к собеседнику.

— В конверте — половина. Остальное — когда передадите камень.

Заглянув в конверт, Келлерманн довольно долго и нагло смотрел на леди, потом спросил:

— Леди, могу я пригласить вас на коктейль? — И, не дожидаясь ответа, щелкнул пальцами, подзывая одетого во фрак официанта, который в этот момент находился в противоположном углу зала.