Мальчик потерял счет времени. Ему казалось, что он не ел и не спал целую вечность, но в этом пугающем, умопомрачительно огромном пространстве трудно было долго думать о таких вещах.

Слова «вверху» и «внизу», «слева» и «справа» теперь мало что значили — единственным ориентиром служил пояс кристаллов.

Прошел, быть может, целый день — по крайней мере, так представилось Уиллу, — и они оказались в тумане, состоявшем из частиц пыли и капель воды. Много часов спустя, по ощущению мальчика, и туман, и кристаллы остались позади. Он задумался, не была ли эта область окраиной самого пояса, но тут же отвлекся на нечто более интересное: Уилл, похоже, заметил, к чему стремится отец.

Далеко внизу виднелся тусклый лучик света. В отличие от триболюминесценции, этот свет не менял положения и силы. И давал надежду.

С каждым выстрелом из стэна луч становился немного ближе. А обернувшись, Уилл убедился, что кристаллический пояс действительно удаляется. Доктор Берроуз все стрелял и стрелял, и мальчик забеспокоился, что патроны скоро кончатся. Но вскоре Уилл обнаружил, что они уже находятся в луче света. Это было приятное ощущение: свет грел, напоминая о солнце, — но мальчик решил, что не стоит об этом задумываться.

В какой-то момент доктор прекратил стрелять и, чрезвычайно оживившись, стал тыкать пальцем в сторону кристаллического пояса. Столб света пронизывал его, словно луч фонаря, и теперь стало видно, что пояс состоит не только из гигантских вращающихся кристаллов. Нет, между ними висели в воздухе огромные массы воды — колоссальные капли, размером с озера, моря, а то и океаны. И в этих водоемах что-то двигалось. Возможно, это была лишь игра света и тени, но все трое готовы были поклясться, что видели громадных змееподобных существ и рыб величиной с кита.

После этого доктор Берроуз снова принялся за дело, используя отдачу стэна для того, чтобы приблизиться к источнику света. Свет тем временем стал настолько ярким, что Уилл выключил устройство ночного видения. Он заметил, что Эллиот улыбается, и скоро понял, почему. Они покинули бескрайнее пространство и оказались в новой поре. Ее стены было хорошо видно при свете. Теперь друзья двигались в глубину этой бездны, туда, откуда шел свет. Сила тяжести понемногу возвращалась, а грохот кристаллов становился тише.

Из-за размеров этого отверстия трудно было сказать наверняка, но создавалось впечатление, что оно имеет коническую форму. Доктор Берроуз выстрелом отбросил себя и своих спутников к стене, и они увидели там отнюдь не вездесущий гриб, а нечто гораздо более удивительное. Среди камней стали попадаться зеленые пятнышки. Это были островки горных трав, растущих в щебне. Они встречались все чаще и чаще, а затем к ним добавились хилые сучковатые деревья с изогнутыми стволами и почти без листвы, которые словно из последних сил цеплялись за отвесные стены. Наконец Эллиот заметила в стороне небольшой уступ, и доктор Берроуз двинулся к нему.

Словно потерпевшие кораблекрушение, они проползли несколько метров по камню и повалились, тяжело дыша и несказанно радуясь тому, что снова оказались на terra firma. У Эллиот хватило присутствия духа прикрепить веревку, которой они были связаны, к дереву, чтобы их не унесло обратно в бездну.

Они по очереди напились воды из фляги. Грохот здесь уже не оглушал, и можно было поговорить, но Уилл, Эллиот и доктор Берроуз едва обменялись парой слов — никто не знал, что сказать. Но они остались живы, и когда они это осмыслили, то поняли, насколько утомились, и, сами того не заметив, уснули.

* * *

— И вот уходят принцы, тенью промелькнув перед людьми, — продекламировал старый стигиец, стоя на самой кромке Поры в Глубоких Пещерах.

Чуть поодаль солдаты стройными шеренгами подходили к краю и прыгали вниз. Раскрывая парашюты, Граничники становились похожи на семена, плавно несомые ветром по темным просторам бездны.