— Очевидно, они погибли, — негромко сказал он своему молодому адъютанту и снова повысил голос, обращаясь к солдатам. — Сосредоточьтесь на поиске пробирок! — Он рассчитывал, что хотя бы одна из девочек успела снять с цепочки на шее смертоносное украшение, прежде чем упасть вниз. — Эти пробирки нам необходимы!

Стигиец обвел пристальным взглядом Граничников, которые ползали вокруг, изучая каждый сантиметр поверхности. Они скрупулезно переворачивали каждый камешек, расколотый выстрелами, и рылись в земле, которая еще дымилась после попадания разрывных снарядов. Остатки взрывчатого вещества кое-где вспыхивали сами по себе маленькими язычками пламени, но тут же гасли.

Раздался предостерегающий крик, и несколько Граничников отскочили от края Поры. Часть кромки, расшатанная недавней стрельбой, с грохотом обвалилась, и несколько тонн земли и породы полетели в бездну. Солдаты, чудом избежавшие падения, спокойно вернулись к своим делам — опасность как будто нисколько их не взволновала.

Старый стигиец снова уставился в темноту наверху склона.

— Без сомнения, это была она, — сказал адъютант, посмотрев в ту же сторону. — Это Сара Джером утащила за собой двойняшек.

— Она, кто же еще! — резко ответил старик и покачал головой. — Удивительно то, что она смогла это сделать, хоть и была смертельно ранена. — Он повернулся к адъютанту: — Мы играли с огнем, когда натравили Сару Джером на ее собственных детей, и обожглись, но этого можно было ожидать. С этим мальчишкой Берроузом ничего нельзя знать наверняка, — сказал стигиец и тут же оговорился: — Нельзя было знать наверняка. — Потому что это подразумевало, что Уилл погиб. Старый стигиец нахмурился и замолчал на несколько минут. Потом, глубоко вздохнув, он обратился к своему помощнику: — Скажи мне вот что: как Сара Джером тут оказалась? Кто отвечал за эту территорию? — Старик указал пальцем на вершину склона. — Пусть явятся ко мне.

Адъютант почтительно кивнул и ушел.

На его месте тут же появилась новая фигура, укутанная в некое подобие шали и настолько кривая и сгорбленная, что на первый взгляд в ней трудно было признать человека. Из-под накидки, заскорузлой от грязи, выкарабкались наружу костлявые руки, похожие на птичьи лапы, и резкими движениями сбросили ткань с головы. Голова человека была покрыта уродливыми шишковатыми наростами, которых было так много, что казалось, они воюют друг с другом за территорию; его лицо обрамляли редкие пучки слипшихся волос. Но страшнее всего были глаза — белые, без зрачков и радужек, они вращались из стороны в сторону, как будто могли что-то видеть.

— Приношу, так сказать, соболезнования в связи с потерей… — просипел человек и подобострастно умолк.

— Благодарю, Кокс, — ответил стигиец, перейдя на английский. — Каждый сам творит свою судьбу, и временами случаются неудачи.

Кокс, дернувшись, подобрал тыльной стороной ладони ниточку белесой слюны, свесившуюся с почерневших губ, и растер ее по серой коже. Его тощая рука зависла в воздухе, а потом метнулась ко лбу, где красовался нарост величиной с небольшую дыньку.

— По крайней мере, ваши девочки покончили с Уиллом Берроузом и этой свиньей Эллиот, — сказал Кокс, постукивая длинным ногтем по наросту. — Но вы же все равно прочешете Глубокие Пещеры и разыщете остальных ренегатов, правда?

— Разыщем всех до единого, с твоей помощью, — согласился старик и со значением взглянул на собеседника.