Сэммел вздохнул:

– Я сам русский. Правильно – Александр Самойлов, Сэммел это уже по паспорту. Родители уехали в США в девяностые…

Индус рассмеялся:

– Воистину – тесен мир…

– Да уж…

Они помолчали – как люди, которые искренне хотят поговорить и подружиться, но пока между ними мало общего для разговора.

– Сэр, я так понимаю, что мы здесь надолго, – сказал Сэммел. – Как вы оцениваете перспективы добычи?

Индус энергично взмахнул рукой.

– Отлично! Просто отлично! У русских была построена совершенно идиотская система налогообложения, при которой было невыгодно максимально выбирать нефть из скважины, наоборот, русские хватали то, что легко схватить, и шли дальше, при этом построив всю инфраструктуру. При их налогах и их запасах было выгодно поступать именно так. Мы натыкаемся на скважины, не выбранные и на двадцать процентов, как только дебит скважины начинал падать, они бросали ее и шли на другую. Им выгодно было показывать как можно большие затраты, чтобы не платить налоги, при этом добывать как можно меньше. Видимо, это было связано с коррупцией и неэффективностью государства. С нашими технологиями я уверен, что только по первой категории добьюсь как минимум пятидесятипроцентного извлечения запасов, а если применить технологии гидроразрыва, то можно дойти и до восьмидесяти процентов. Инфраструктура готова, ее только подремонтировать немного, кое-где переложить трубы – и можно работать.

– Если бы не терроризм…

Индус помрачнел.

– Да…

– Я намерен дать серьезный бой этим мразям, сэр, – сказал Сэммел.

– Я полностью поддерживаю, – решительно сказал индус, – полностью поддерживаю. Как только вспомню Душанбе…

– Ты еще не видел, что было потом…

– Я рад это слышать, сэр.

– Что от меня требуется? – перевел вопрос в реальную плоскость индус.

– Ну, прежде всего понимание и поддержка. С терроризмом не договориться, верно?

– Верно. У нас у самих в стране черти что творится. Эти ублюдки в Кашмире… на них давно пора сбросить атомную бомбу. Они не нападают на военных, они их боятся. Вместо этого они взрывают дома, школы, нападают на автобусы. Недавно вырезали больницу и сказали, что это угодно Аллаху. Что мы многобожники и наша смерть угодна Аллаху. А что творится в Пакистане, я уже не говорю. После того как американцы ушли из Афганистана, там сейчас настоящий ад.

Да уж… Они злобны и безжалостны, но в то же время наивны и просты как дети. Когда американцы были в Афганистане – можно было грабить караваны и конвои, продавать все это на рынке, требовать с американцев деньги за то, чтобы пропускать по своей территории караваны без обстрелов. И власти Пакистана – они тоже могли требовать денег, помощи оружием, военных инструкторов, «на борьбу с терроризмом», шантажируя взрывом террористической активности, дестабилизацией всего региона и тому подобными вещами. Но самое главное – американцы давали смысл жизни – джихад – и объяснение того, почему жизнь так плоха, почему они живут в грязи, в мерзости, в запустении, живут как скоты. А после того как американцы ушли, не стало ничего. Не стало денег, которые здесь еще отцы зарабатывали только джихадом, не стало врага, против которого можно было воевать. Самое главное – не стало объяснения, почему все так мерзко, страшно и убого, почему треть детей умирает еще до года, а через весь кишлак течет зловонный ручей нечистот, который тек и при отцах, и при дедах, и при прадедах.