|
Мать отвернулась от меня, когда мне было семнадцать. Я выпивал, гулял ночами, в общем, вел праздную жизнь. Она считала, что порядочные люди не поступают так, как я. А главное — я не стал ее образом и подобием, и это было моим самым бесчеловечным поступком по отношению к ней (так, разумеется, считала она, а не я)… Но не буду отвлекаться от темы. Тетушка умерла и оставила мне, вечно страдавшему от отсутствия жилья, еды и денег, большой добротный деревенский дом. Я, молодой и наивный, вместо того чтобы поселиться в нем или, на худой конец, обменять на что-нибудь более скромное с выигрышем в сумме, продал его. Да, я получил за него приличные деньги. И на что я истратил их? До сих пор страшно и радостно вспоминать: билет на Таити и проживание в отеле. И как вы думаете, Лита, почему я полетел именно сюда? Я надеялся узнать секрет выращивания жемчуга. — Вин улыбнулся собственной наивности. — Глупее не придумаешь. Можно было поехать куда угодно, сохранив большую часть денег. Можно было не останавливаться в бунгало, за которое взяли немалую сумму. Я был невероятно наивен и непрактичен, но, как ни странно, никогда после не жалел об этом.
Конечно, никакого секрета я тогда не узнал. Это теперь можно прийти на жемчужные плантации и спокойно, в подробностях, выяснить технологию производства черного жемчуга. Тогда я бродил по окрестностям, любовался видами, купался в ночном океане, считал звезды, такие близкие, что, казалось, до них рукой подать. Ел всякую гадость. Но зато воспоминания остались на всю жизнь. Иногда я думаю, что, если бы не Таити, я не стал бы писателем. Я вообще никем бы не стал. Спустя несколько лет, когда ко мне пришла известность и за мои вещи начали платить неплохие гонорары, я поднакопил денег и вновь прилетел на этот остров. Потом денег стало еще больше, и я смог прилетать сюда, ни в чем себе не отказывая. Таити по-прежнему остается моей любовью, но того, что я чувствовал здесь впервые, мне не испытать больше никогда.
Дайвер, приятель Вина, уже ждал их на побережье, копаясь в недрах бело-голубой моторной лодки с нелепым названием «Кальмар», написанным огромными синими буквами. Да и сама моторка была не менее нелепой, чем ее название. Краска на ней местами облупилась, поэтому из-под верхнего белого слоя проглядывал желтый, а из-под голубого — зеленый. Лита попыталась представить себе, как выглядела лодка до того, как ее покрасили в последний раз. Но так и не смогла. — Джеф! — окликнул приятеля Вин. Хозяин лодки не услышал крика, судя по тому, что ноги его продолжали торчать снаружи без движения, а голова и туловище, по всей видимости, находились в творческом поиске где-то внутри лодки. Лита и Вин подошли ближе. — Эй, Джеф! Ноги все еще не подавали признаков жизни. Настоящий гимнаст, подумала Лита. Ей никогда в жизни не заставить свое тело принять такую позу. — Джеф! Да оторвись ты от этой груды металлолома! — в сердцах крикнул Вин. Заклинание подействовало. Ноги зашевелились, и через несколько секунд перед удивленным взглядом Литы предстало нечто невразумительное. Молодой человек с буквально стоящими дыбом волосами, перемазанными в масле руками, пятнистым (наверное, от того же самого масла) лицом и возмущенным взглядом. — Не нуди мне тут! — грозно рявкнул на Вина Джеф. — Этот металлолом еще нас с тобой переживет. — Он наконец заметил Литу. — Здрасьте. — Добрый день, — только и смогла выговорить опешившая Лита. — Лита, это Джеф. Джеф, это Лита. Заочно вы уже друг друга знаете, так что на этом церемонию знакомства можно считать закрытой. Да, Лита могла представить себе все что угодно, но только не это. Молодой любезный учитель подводного плавания оказался… сложно, пожалуй, даже определить, кем он оказался. |
