Ошеломив «смуглянку» бешеным натиском, Стас неожиданно прервал бой. Отступив на тройку шагов, он исполнил вперед назад «дорожку», контролируя место боя и отрезая боевику путь к отступлению на поляну. Правда, судя по поведению «эскадронца», тот несколько остыл и был не так решителен. На обескураженной физиономии парня читалось, что орешек в образе гринго ему явно не по зубам. Похоже, «смуглянка» понял, что проигрывает.

Долго думать, а тем более – действовать Станислав сопернику не дал. Он ринулся к «смуглянке», оттолкнулся, взмыл в воздух в прыжке и согнул ногу, готовясь исполнить маваси гери. Правда, проделал это он демонстративно, и наносить удар не стал, а лишь проимитировал его, коротко дернув ногой, и после этого приземлился. Почувствовав под ногами твердь, Стас шагнул к «эскадронцу» с грозным видом и явным намерением вступить в ближний бой.

А вот «смуглянка» инициативу Гордеева не поддержал. Похоже, он выдохся, а возможно, просто морально перегорел, не сумев взять соперника нахрапом в первые минуты. «Эскадронец» отступил на шаг, а затем резко выпрыгнул назад и, развернувшись в воздухе, рванул что есть сил по едва заметной тропке, вившейся между кустами, к которым его прижал Стас.

Но отбежал он недалеко, всего на несколько шагов. Парень решил перехитрить Гордеева. Затормозив и остановившись, «смуглянка» повернулся к противнику, а его рука, закрытая туловищем, скользнула вниз к рукояти кольта. Вырывая пистолет из кобуры, он с радостью обнаружил, что ненавистный гринго стоит, опустив руки, и, никак не реагируя, смотрит, как на уровень груди поднимается черный зрачок, из которого сейчас вырвется его смерть.

Вот только безглазая с косой явилась с другой стороны и совсем не за Гордеевым. Шум, донесшийся откуда то сзади и сверху, заставил «эскадронца» бросить косой взгляд за спину.

Он разглядел, как, набирая скорость, летит к нему с вершины дерева что то длинное. Растерявшись, парень застыл на месте, не понимая, что происходит. Жердь, ощетинившаяся остро заточенными, длиной сантиметров пятнадцать, колышками, вырвалась из листьев. Привязанная к лианам, скользнув по касательной, она с силой вонзилась шипами в тело «эскадронца».

Это был второй сюрприз на тропе, приготовленный Станиславом.

Погоня обошла ловушку, а вот «третий лишний» ее не миновал.

Хотя удар был мощный, боевик не упал, удерживаемый шипами смертельной «расчески». Ноги «эскадронца» подогнулись, и он беспомощно повис, едва не касаясь земли коленями безвольно согнувшихся ног. Пистолет выпал из ослабшей руки. Смуглое лицо, на котором застыла гримаса искреннего удивления, стало быстро бледнеть, точнее – свинцово сереть. Глаза, еще недавно злые и колючие, наполнились слезами какой то детской обиды. Струйка крови потекла на подбородок из уголка рта…

«Финита! Кончен день забав… – угрюмо констатировал Станислав. – Извини, боец, один из нас должен был умереть».

Радости победы он не испытывал. На Гордеева разом навалилась дикая усталость. Было ощущение, что его выжали словно тряпку. Разом из головы вылетели все мысли, а мышцы стали ватными. Подобное опустошение к нему приходило и раньше после напряжения сил и сознания на грани или за гранью возможностей организма, точнее – психики. Вероятно, так реагировал мозг на стресс за чертой разумного, защищая серое вещество и ткани от разрушения. Невозможно привыкнуть к тому, через что он только что прошел – через кровь и смерть пусть чужого и совсем не образца для подражания, но человека…

Гор опустился на траву и с минуту сидел без движения. Потом вздохнул в полную грудь и рывком встал. Нет, день забав еще не закончился.

Глава 5

Что было, что будет…

Он вытянул из нагрудного кармана мобильник.