Странная тишина накрыла Тихорецк, казалось, даже птицы перестали щебетать. Водитель, покосившись на москвичей, перекрестился и быстро вбежал в ресторан, возле которого плотным полукружьем стояли разнокалиберные иномарки.
— У меня какой-то гул в ушах… Можете не верить, но похоже, где-то неподалёку дислоцируется нечистая сила, — задумчиво обронил координатор и тревожно огляделся.
— Пить надо меньше, — вздохнула Ирина и первой зашла в ресторан.
Съёмочная группа, лениво переругиваясь, потянулась следом.
— Раздевайтесь и подключайте аппаратуру, у нас тут тепло! — встретил их у самого порога долговязый, как журавль, метрдотель в малиновом пиджаке.
В длинном холле ресторана, кроме съёмочной группы у макетов толпилось не меньше полусотни человек. Первый макет, на который обратила внимание Ирина, был сентиментален до озорства: маленький Серёжа Квадрат в коротких штанах на лямках стоит на табуретке и поёт. Второй макет был намного лаконичнее: из земного шара торчала рука с гитарой. Третий макет представлял собой черепаху о двух головах, с торчащим из панциря скрипичным ключом. Видимо, скульптор в душе был имажинистом и любил метафоры, растерянно предположила Ирина. Два следующих макета были похожи, как близнецы — портретное сходство с певцом было просто фотографическим. Все остальные макеты — гитара в форме пистолета, гитара в форме простреленного сердца, гитара в форме поникшего мужчины, гитара с порванными струнами, по сравнению с самым первым макетом однозначно проигрывали.
— Ну, ничего себе полёт фантазии, а? — устало проворчал оператор, заканчивая съёмку. — Ир, а какой памятник тебе больше всего понравился?..
— Черепаха, вроде бы, ничего, — немного покривила душой Ирина.
— Ну, значит, будешь брать интервью у представителей общественности на фоне своей любимой черепахи! — кивнул Борис. — Тимоха, направь-ка камеру на черепаху. Первой выступит Пелагея, слышишь, Ир?..
— Мне-то что? — рассердилась Ирина. — Ну-ка, давайте её сюда, Пелагею вашу!
— Сергей Квадрат хорошо окончил школу и мог бы стать математиком, но стал петь в ресторанах Тихорецка, а потом и всей страны! — звонко прощебетала Пелагея, выпятив грудь перед камерой. — На мой скромный взгляд, его памятник только украсит наш город! — Пелагея потупилась и сделала шаг назад. — Всё, мальчики…
— Это была Пелагея — самая отважная официантка в Тихорецке! — сообщила в камеру Ирина и повернулась к метрдотелю.
— У нас Серёга часто выступал, я — за памятник, и не скрываю этого! — метрдотель одёрнул малиновый пиджак и плотоядно прищурился. — Квадрат был далеко не куском дерьма, я вам скажу… Из тех, с кем он школу окончил, один Серый выплыл! Правда, ненадолго. Так вот я, чтоб вы знали, за памятник вот этой головой.
— Квадрат был человеком, воспевающим преступления! — перекрестил камеру, прежде чем начать говорить, дряхлый батюшка в рясе и потряс сучковатой палкой. — Прихожане Знаменского храма категорически против памятника воровскому менестрелю. Лучше жертвуйте лишние деньги бедным и сирым!
— Полная брехня, батюшка, не мракобесьте!.. — раздалось несколько громких голосов. — Не все в Тихорецке ходят в ваш храм, а песни Серёги слушают все.
— Этот человек был настоящим куском дерьма-а-а!.. — истерично выкрикнула женщина в оригинальном платье из куска кумачовой скатерти. — Слышите меня?! Не надо никакого памятника!.. Не смешите народ! Народ уже умер от смеха!
Метрдотель быстро прошёл в угол ресторана, где размахивая руками, стояла скандалистка. |