Он вновь посмотрел в сторону закрытой двери. Внезапно Эмили стало стыдно за то, что она поставила честного человека в трудное положение.

— Не всегда легко поступать правильно, Эмили. Надо как-то соотносить совесть с долгом. Порой эти понятия не совпадают. В таком случае следует выбирать одно из двух. Или искать себе другую работу, а я слишком стар, чтобы начинать все сначала. Можно уйти, а можно ждать подходящего случая и защитить свои убеждения. Я выбираю второй вариант.

Эмили пыталась вспомнить свое бесследно исчезнувшее детство.

— Отец уехал надолго. Мама плакала ночами. Она беспокоилась за него.

— Дэн отсутствовал почти три месяца, — немедленно заявил Филдинг. — Однако он по крайней мере вернулся, Эмили. Могло быть хуже. Далеко не все выжили там.

— Но теперь он мертв. Чертов урод убил его в пекинском храме. А потом вырезал безумный рисунок на спине.

Филдинг замахал руками:

— Я же сказал тебе. Не хочу знать никаких подробностей.

— Без них я просто теряюсь в догадках, Торнтон. А в нашей системе мне не предоставляют никакой информации, потому что она блокирована для таких мелких сошек. Как только я что-то нащупываю, сразу же натыкаюсь на высокий барьер: проверка благонадежности. С Липманом я не могу говорить. Остаетесь только вы и еще несколько местных полицейских, которым, возможно, известно больше, чем они делают вид.

— Я не располагаю больше никакими данными, Эмили, — твердо заявил Филдинг. — Не стоило вообще тебе что-то говорить. Забудь обо всем. Хочешь, дам тебе совет? Возвращайся домой. Прикинься больной. Подай жалобу на Липмана. Тебе поверят без проблем. Вернись в Вашингтон, найди себе непыльную работенку и устраивай свою жизнь. Оставь Рим и забудь про все это дерьмо. Здесь кругом полно могил, которые тебе не стоит раскапывать.

— Исключено.

Филдинг умоляюще посмотрел на нее:

— Почему?

— Я встретила его прошлым вечером, Торнтон, и теперь должна довести дело до конца. Он мог убить меня, однако в силу каких-то причин пощадил. Не знаю почему. Но я должна понять. Потому что… черт! Убийца умен. Возможно, он решил, что я служу приманкой и должна завлекать его. А ему не хочется играть в чужие игры.

Филдинг сложил руки на груди и очень медленно спросил:

— Кого ты встретила?

— Билла Каспара.

Красивое лицо сделалось безжизненным.

— Боже мой, Эм. Где ты выкопала такое имя?

— Преступник сам сказал мне вчера, — соврала она. На самом деле он сообщил ей только фамилию. Имя она вспомнила сама. — Он тоже называл меня Крошкой Эм…

Билл Каспар. Какой парень!

Когда-то все так отзывались об этом человеке. Эмили не понимала, каким образом она все запомнила. Только это правда. Ее отец так считал. Возможно, Торнтон Филдинг также разделял мнение остальных.

— Крошка Эм… — повторила она. — Только я уже не маленькая, Торнтон.

— Да, я вижу, — пробормотал он. — За последние годы мы все очень повзрослели.

— Так скажите мне, что здесь происходит?

— Не могу, — вздохнул он, качая головой. — Я сам ни в чем не уверен. Знаю лишь одно. Тебе надо держаться подальше от этого дерьма. Иначе оно поглотит тебя. Как случилось с…

Филдинг умолк и вновь посмотрел на дверь. Казалось, теперь он хотел, чтобы кто-то помешал им.