Он также выключил варящийся на плите картофель.

— Увези меня отсюда, — сказал Лэш, скользнув в машину. Ему пришлось помочь себе руками, заталкивая внезапно ослабшие ноги внутрь салона.

Через минуту старенький двигатель Фокуса загудел, и они покатили вниз по дорожке. В мертвой тишине, царящей в развалюхе, Лэш достал из кармана своих чистых брюк бумажник отца, развернул его и проверил карточки. ATM, Виза, Черный АмЭкс…

— Куда хотите поехать? — спросил Мистер Д, когда они выехали на 22 трассу.

— Я не знаю.

Мистер Д оглянулся на него.

— Я пришил своего двоюродного брата. Когда мне было шестнадцать. Он был сволочью, и мне в кайф, что я сделал это с ним — это был верный поступок. Но потом мне было плохо. Так что Вам не надо извиняться, если вдруг Вы почувствуете, что поступили с ними неправильно.

Мысль о том, что есть кто-то, кто хоть чуточку представляет, что он сейчас чувствует, делала весь этот кошмар менее ужасным.

— Я чувствую себя… мертвым.

— Это пройдет.

— Нет… Я никогда не буду чувствовать себя как… О, черт, просто заткнись и веди машину, окей?

Когда они свернули на 22 шоссе, Лэш вынул последнюю карточку. Это было поддельное водительское удостоверение его отца. Когда его взгляд упал на фотографию, внутри все перевернулось.

— Тормози!

Фокус съехал на обочину. Мимо них пронесся массивный внедорожник, а Лэш открыл дверь, и его снова вырвало какой-то черной хренью.

Он был потерян. Абсолютно потерян.

Что он, черт побери, натворил? Что он такое?

— Я знаю, куда Вас отвезти, — сказал Мистер Д. — Если закроете дверь, я доставлю Вас туда, где Вам станет лучше.

Без разницы, подумал Лэш. В данный момент, он бы принял предложение даже от миски кукурузных хлопьев.

— Куда угодно… лишь бы подальше отсюда.

Фокус развернулся и направился в сторону города. Они проехали пару миль, когда Лэш взглянул на маленького лессера.

— Куда мы едем?

— Туда, где Вы сможете передохнуть. Поверьте мне.

Лэш смотрел в окно и чувствовал себя конкретной тряпкой. Откашлявшись, он сказал:

— Прикажи отряду вернуться туда. И забрать все, что не прибито гвоздями.

— Да, сэр.

Когда Зи припарковал Эскалейд возле Тюдоровского особняка, где жили Лэш и его родители, Фьюри нахмурился и отстегнул ремень безопасности. Что за черт?

В летней ночи входная дверь была широко распахнута, золотисто-желтый свет люстры в фойе падал на крыльцо и фигурно остриженные кусты, растущие по обе стороны от входа.

Было в этом что-то неправильное. Подобную беспечность могли позволить себе колонисты, распахивая настежь двери своих домов, обставленных цветочными горшочками и с гномиками на газонах. Ну, или владельцы ранчо, где вдоль гаражей стояли припаркованные велосипеды, а тротуар перед домом был исписан мелом. Или, на худой конец, так могли стоять трейлеры с разбитыми окнами и ветхими пластиковыми стульями на заросших сорняками газонах.

Но мощный особняк в стиле Тюдоровской эпохи не мог стоять посреди ночи с распахнутыми дверями. Это выглядело так, будто у дебютантки случайно задралась юбка на глазах у толпы народа.

Фьюри вылез из внедорожника и выругался. Запах свежей крови и лессеров были ему хорошо знакомы.

Зейдист положил ладонь на один из своих пистолетов и закрыл дверь машины.

— Дерьмо.

Пока они шли вперед, им стало абсолютно ясно, что уже не придется рассказывать родителям Лэша о том, что случилось с их сыном. Скорее всего, он и Зи обнаружат их тела.