— Две ночи назад… — дыхание вылетело из ее рта, когда позвоночник изогнулся, чтобы принять его наиболее глубоко. — Он был коронован.

Рив сбился с ритма. Дерьмо. Смена власти — это плохо. Симпаты могли быть привязаны к колонии, изолированы от реального мира, но любая политическая нестабильность угрожала тому маленькому драгоценному контролю, который вампиры имели над ними.

— Ты нужен нам, — сказала она, протянув руки за себя и вонзив ногти в его зад. — Сделать то, в чем ты хорош.

Ни за что, вашу мать.

Он убил достаточно родственников.

Она посмотрела через плечо, и скорпион в ее ухе жестко уставился на него, задвигал веретенообразными ножками, пытаясь дотянуться до него.

— Я дала тебе причину. Так что примись за дело.

Рив поместил свои мозги под строгую изоляцию, сосредоточившись на изображении пляжа, и позволил своему телу закончить работу. Во время его погружающегося ритма, Принцесса кончила, ее тело обхватило его в серии пульсаций, словно кулак, сжимающий в тисках его пенис.

Поэтому его член цеплялся за нее, наполняя ее.

Он вышел из нее, как только смог, и начал свое падение в ад. Он уже чувствовал воздействие яда от ее треклятой сетки. Покалывание распространилось по всему телу, нервные окончания его кожи время от времени мигали в приступах боли. И станет еще хуже.

Принцесса выпрямилась и подошла к платью. Из потайного кармана она достала длинный кусок красного атласа и, не отрывая от него взгляда, обмотала его между ног и завязала серией аккуратный бантов.

Ее рубиновые глаза сияли от удовлетворения, когда она убедилась, что ни единая его капля не выскользнула из нее.

Рив ненавидел это, и Принцесса это знала, вот почему она не возражала, когда он быстро выходил из нее. Она прекрасно понимала, что он хотел запихнуть ее в отбеливающий раствор и заставить мыться до тех пор, пока остатки секса не исчезнут из нее, будто их там вообще не было.

— Где моя десятина? — спросила она, натягивая платье.

Его зрение раздвоилось от яда, когда он подошел к пиджаку и вынул маленький вельветовый мешок. Он кинул его, а она поймала.

Внутри лежало двести пятьдесят тысяч долларов рубинами. Готовыми к огранке.

— Ты должен вернуться домой.

Он слишком устал, чтобы играть в эти игры.

— Эта колония — не мой дом.

— Ошибаешься. Сильно ошибаешься. Но ты вернешься. Гарантирую это. — На этой ноте она испарилась в воздухе.

Рив обмяк, положив ладони на стену хижины, когда зловещая волна истощения прокатилась по нему.

Когда открылась дверь, он выпрямился и подобрал штаны. Трэз ничего не сказал, просто вошел внутрь и помог принять устойчивое положение.

Риву было плохо и станет еще хуже, но оделся он самостоятельно. Это было важно для него. Он всегда одевался сам.

Когда пиджак вернулся на должное место, галстук обвил его шею, а трость оказалась в руке, его лучший друг и телохранитель поднял его на руки и словно ребенка понес к машине.

Глава 36

Человеческий стресс, словно гелий в воздушном шаре. Избыток давления, всякого дерьма и плохих новостей… и вечеринка по случаю дня рождения летит под откос.

Фьюри снова открыл свою прикроватную тумбочку, хотя только что в нее заглядывал.

— Дерьмо.

Где, черт возьми, весь его красный дымок?

Он достал почти пустой пакетик из нагрудного кармана. Едва ли хватит даже на один тонюсенький косяк. А, значит, ему бы лучше бежать сломя голову в «ЗироСам», прежде чем Преподобный закроет клуб.

Фьюри натянул легкий пиджак, чтобы по возвращении назад было куда спрятать полный мешочек, затем сбежал по парадной лестнице.