Зашедшая в дом его родителей группа лессеров пахла невероятно сладко.

Последним появился передвижной дом U-Haul, которым управлял Мистер Д.

Когда Старший Лессер возглавил компанию, и началось мародерство, Лэш поднялся наверх и принял быстрый душ в своей бывшей спальне. Обсыхая, он направился к своему шкафу. Одежда… одежда… почему-то шмотки, которые он носил в последнее время, больше не вдохновляли его. Он достал костюм от Прадо.

Период его армейского минимализма прошел. Он больше не был тренирующимся солдатиком Братства.

Ощущая себя адски сексуальным, он подошел к комоду, открыл шкатулку с украшениями, и…

Где, вашу мать, его часы? От Джейкоб и Ко, с бриллиантами?

Что за чертовщина…

Лэш оглянулся, понюхав воздух в комнате. Переключился на зрение в синих тонах, чтобы следы всех, кто прикасался к его вещам, окрашивались розовым, так, как научил его отец.

На комоде были свежие, невыразительные следы, более четкие, чем те, что он оставил несколько дней назад. Он снова сделал вдох. Джон… Джон и Куин были здесь…. И один из этих жалких ублюдков взял его гребаные часы.

Лэш схватил охотничий нож со стола, с яростным криком послал его через комнату, и он воткнулся лезвием в его черную подушку.

В дверном проходе возник Мистер Д.

— А? Что такое…

Лэш резко повернулся и пригвоздил парня своим пальцем, не указывая на него, а используя один из подарков своего настоящего отца.

Но потом он сделал глубокий вдох. Опустил руку. Поправил костюм.

— Приготовь мне… — ему пришлось очистить голос от злости. — Приготовь мне завтрак. Я хочу поесть на террасе, а не в столовой.

Мистер Д ушел, и спустя десять минут, когда у Лэша перестало двоиться в глазах от ярости, он спустился вниз и сел перед отличным подносом с беконом, яйцами, тостом с джемом и апельсиновым соком.

Очевидно, Мистер Д собственноручно выжимал апельсины. Что, учитывая отличный вкус напитка, было достаточным оправданием для того, чтобы не изжарить придурка прямо до его армейских сапог.

Остальные убийцы собрались в дверях, наблюдая за его трапезой, будто тот им фокусы показывал.

Когда он сделал последний смачный глоток из чашки, один из них спросил:

— Что ты, мать твою, такое?

Лэш вытер губы салфеткой и спокойно снял пиджак. Встав, он расстегнул пуговицы на своей бледно-розовой рубашке.

— Я — ваш гребаный король.

И тут он, распахнув рубашку, усилием мысли разрезал грудину вниз, до самого живота. Его ребра широко раскрылись, и, обнажив клыки, он выставил напоказ черное, бьющееся сердце.

Лессеры синхронно отпрыгнули назад. Один хрен даже перекрестился.

Лэш невозмутимо закрыл рану на груди, застегнул рубашку и сел в кресло:

— Еще кофе, Мистер Д.

Ковбой пару раз тупо моргнул, производя впечатление овцы, столкнувшейся с задачей по математике.

— Да… да, сэр.

Снова взяв свою чашку, Лэш посмотрел на побледневшие лица перед ним.

— Добро пожаловать в будущее, господа. А сейчас шевелите задницами. Я хочу, чтобы вы расчистили первый этаж до прихода почтальона в десять-тридцать.

Глава 54

Общественный центр восточного Колдвелла находился между закусочной «Caldie Pizza&Mexican» и колдвеллской теннисной школой, прямо на улице Бакстэр. Располагался в большом, старом фермерском доме, который построили еще в ту пору, когда на прилегающей земле выращивали зерновые, и обладал отличной лужайкой, флагштоком и качелями.

Материализовавшись позади здания, Фьюри мог думать лишь о том, как бы убраться отсюда. Он посмотрел на часы. Десять минут.

Десять минут на то, чтобы заставить себя остаться.