— Я тоже так думаю, Джеймс.

— У них, может быть, было намерение напасть на наше судно?

— Если бы они только могли — да! Спросите-ка у Луэ Коа, какого он об этом мнения, — сказал он, глядя на китайца и покидая руль, — не правда ли, это были самые настоящие пираты?

— Может быть, — отвечал Луэ Коа спокойно. — Вполне естественно, что на китайских реках и пираты тоже китайцы.

— Как и вполне естественно то обстоятельство, что пират Луэ Коа знаком с пиратами Сицзяна, — добавил американец.

— Луэ Коа — пират? — воскликнул китаец, скрежеща зубами.

— Да, прелестная желтая рожа! А не веришь — пойди попроси Мин Си, чтобы он тебе рассказал про чудесные похождения Луэ Коа в верхнем течении Сицзяна.

Китаец позеленел, как ящерица, но ничего не ответил, поправил очки и занял свое место у руля, как ни в чем не бывало напевая гимн в честь предков.

Вечером джонка, пробежав более девяноста лье, пристала к левому берегу Сицзяна.

Лодочники принялись за приготовления к ужину; поляк и Мин Си углубились в рисовые плантации, надеясь убить золотистого фазана, а американец, пройдя вверх по берегу около сотни шагов, остановился и длиннейшей палкой стал копать речной песок. Капитан, случайно заметивший непонятные маневры американца, поспешил к нему за разъяснениями.

— Эй, Джеймс! — крикнул он ему. — Что это вы делаете? Измеряете глубину реки?

— Ну вот! — ответил американец. — Я ищу жемчуг, но до сих пор нахожу одни только камни, которые, кажется, скоро порвут мой сачок.

— Как! Вы для этой цели запаслись даже сачком?

— Разумеется, раз я решил искать жемчуг в Сицзяне.

— Бедный друг, сколь тяжким должно быть ваше разочарование.

— Я сам это чувствую, к несчастью.

В эту минуту вернулись с охоты поляк и китаец, оба нагруженные, как мулы, гусями и утками. Все четверо направились к лагерю, но, к своему несказанному удивлению, не нашли гребцов. Американец, сам не зная почему, ощутил смутное беспокойство.

— Странно, что они отправились спать, не дождавшись нас! — сказал капитан. — А, вот и они! Посмотрите! Вон там на траве, вон они сбились в кучу, как бараны!

— Боже, в какой они позе? — воскликнул американец. — Уж не умерли ли они! Ну, слава Богу! Слышите, как они храпят?

В самом деле, все шесть танкиа, вместе со своим главой, сбившись в кучу, лежали на траве и храпели во всю мочь, по временам бормоча бессвязные слова, одно из которых поразило американца, как громом.

— Виски! — вскричал он вне себя. — Неужели они выпили мое виски?

Он бросился к навесу и увидел, что все шесть бутылок валяются на полу, совершенно пустые, а от ужина остались только жалкие объедки.

— А, негодяи! Они напились моего виски!

— Клянусь моей трубкой! — воскликнул поляк. — Нас ограбили.

— Поди сюда, Казимир, давай сделаем мармелад из этой собаки Луэ Коа.

Рассвирепевший американец стал расточать удары направо и налево, но пьяницы даже не пошевелились.

— Тише, Джеймс, — вступился капитан.

— Да разве вы не видите, что бутылки совершенно пусты?

— Мы наполним их опять в Чжаоцине.

Немалого труда стоило капитану успокоить вспыльчивого американца, который угомонился только тогда, когда Казимир зажарил полдюжины гусят. Наш обжора упрятал целых две штуки в свой мощный, как у Гаргантюа, желудок.