Что же до Никареты, она тихонько вздыхала о том, что красавцами, видимо, бывают лишь божества: впервые осознала она, сколь же непригляден ее жених. И ведь придется всю жизнь смотреть на эту уродливую физиономию!..

И вот, наконец, настал этот день – день свадьбы! На голову Никареты возложили венок из белых роз и мирта. В таком же венке стоял перед ней Влазис, то и дело сдвигая его на затылок, а порою громко чихая: так уж на него действовал сладкий запах роз! Он мечтал о том, чтобы поскорей снять венок, но это было возможно лишь после того, как они с Никаретой, под предводительством жреца, трижды обойдут вокруг храма Афродиты и получат благословение богини.

После этого можно будет заполучить Никарету в свою полную власть и сорвать с головы эти паршивые розы.

Нынче на берегах Скамандра собралось особенно много путешественников, желающих увидеть развалины Трои, но, прослышав о свадьбе, они предпочли это веселое зрелище созерцанию обломков, покрытых вековой пылью, а потому вдоль дороги, ведущей к храму Афродиты, стояла изрядная толпа.

Люди выкрикивали благословения и восхищались красотой невесты. Те же, кому хотелось что-то сказать по поводу внешности жениха, вежливо помалкивали и лишь сочувственно вздыхали, глядя на прекрасную девушку, которой придется жизнь провести рядом с этим кривоногим, косноязычным уродцем с таким недобрым лицом.

Никарета, которую разморило от солнца и сладкого вина, поднесенного им с Влазисом его родителями, еле передвигала ноги и, с трудом сдерживая зевки, поглядывала по сторонам. Лица людей, стоявших вдоль дороги, сливались в одну сплошную улыбку большого рта, выкрикивающего приветствия, благословения, пожелания счастья или солененькие напутствия Влазису.

И вдруг ее сонное оцепенение как рукой сняло. Среди каких-то мужчин стоял и улыбался, разглядывая новобрачных… Скамандр!

Ну конечно! Никарета сразу узнала его необыкновенные серебристые глаза, прекрасное лицо и светлые, отливающие серебром волосы! И, вне себя от счастья, она закричала во весь голос:

– Смотрите! Вон там стоит Скамандр, которому я вчера отдала свою девственность! Он пришел полюбоваться свадьбой и поздравить меня!

Эгейское море в месяце таргелионе – лучшем месяце в году! – спокойное, ласковое и мягкое, словно плотный синий шелк. Все четыре брата ветра: Борей, Нот (его иногда еще называют Африк), Зефир и Эвр, а также их подручные: Киркий, Апелиог, Аргест и Кекий – чудится, предугадывают каждое желание мореходов и дуют именно в том направлении, куда держит путь та или иная галера, наполняя ветром ее парус и облегчая работу гребцов.

Разумеется, ветры помогают только тем мореплавателям, которые перед выходом в плавание позаботились принести воздушным братьям богатые жертвы!

Драконт Мейкдон Главк, знатный житель Коринфа и судовладелец, галера которого шла с острова Скирос в Коринф, мог в этом смысле ни о чем не беспокоиться. Он вовремя позаботился обо всем, посетив храм Четырех ветров, коим была знаменита Линария, главная бухта Скироса. Как вышли из нее, так все время дул попутный западный Зефир, изредка подхватываемый Нотом, при содействии Аргеста, поэтому капетаниос этой галеры рассчитывал оказаться в родной Лехейской гавани уже через сутки.

Драконт подремывал на палубе, удобно умостив темноволосую голову на пухлых и мягких коленях своей наложницы Фэйдры.

Настоящее свое имя красавица уж и позабыла: Фэйдрой, то есть «яркой», ее назвал Драконт, купивший эту рабыню именно за ее удивительно яркие, сияющие, словно черное пламя, глаза и черные волосы, настолько гладкие, что в них отражалось солнце и они напоминали расплавленную смолу, струящуюся с головы девушки до самых пят.