– Нет, Лайне! Ты не должна была столкнуться с этим лицом к лицу. Ужасная, проклятая вещь эта несовместимость!

– Ужасная, – согласилась с ней, поняв, что еще немного, и я присяду… Нет, прилягу вот здесь, свернувшись калачиком на этой самой ступеньке.

– Этар любит тебя, ты любишь Этара, – продолжала Иддилин. – Я это вижу. Все это видят! Вы созданы друг для друга. Даже не вздумай возражать! И я надеюсь, вернее, молюсь всем богам, чтобы ваша любовь справилась с этим испытанием! – наконец, добавила девушка.

Я была не в силах говорить с ней о чувствах, которые, казалось, впали в зимнюю спячку.

– Не сейчас, Иддилин! Отложим это на завтра, – попросила у жены будущего Верховного Вождя Аров.

Скрип ступенек, и по дубовой лестнице с первого этажа поднялся Этар Хаас. Иддилин ретировалась, напоследок сказав, что будет рада видеть нас – всех нас! – на завтрашней церемонии коронации в Храме Света. Я кивнула неопределенно. До завтра еще слишком далеко, а сегодня тянулось бесконечно.

Этар жаждал со мной поговорить, но я совсем не держалась на ногах, а ступени на третий этаж казались подъемом на вершину мира. Поэтому даже не протестовала, когда он подхватил меня на руки и отнес в комнату, где уже дожидалась уставшая Трисс. Подруга бесцеремонно выставила ар-лорда за дверь, сказав ему напоследок что-то вроде «утро вечера мудренее». Затем заставила меня что-то съесть и помогла скинуть одежду. Вообще-то Иддилин приставила к каждой из нас горничную, но мою Трисс прогнала, сказав, что справится сама. Расплела, расчесала мне волосы, затем приказала идти в кровать.

– Как там магистры? – спросила, зевая, у нее.

– Мужчины занимаются мужскими делами, – ответила подруга. Шевельнула пальцами, и свечи погасли. – Спи уже, завтра все узнаешь!

На рассвете я проснулась от собственного крика. Мокрая, дрожащая. Села, трясущейся рукой зажгла магический светлячок. Проснулась и Трисс, устроившаяся рядом на огромной кровати. Обняла меня.

– Все уже закончилось. Ложись, Лайне! Никто и никогда больше не причинит тебе вреда.

– Ничего не закончилось, – прошептала я в ответ. Ведь девушки и их нерожденные дети проживут месяц, не больше! – Мы не можем… Я не могу вот так взять и уехать на Север или вернуться в Хольберг!

Тут раздался стук в дверь, и мы с Трисс застыли.

– Лайне?! Это ты кричала? – в комнату заглянула Иддилин, одетая в белую длинную камизу. В руках она держала свечу. Не дожидаясь приглашения, подошла, опустилась на краешек постели, погладила меня по волосам.

Их с Роганом спальня располагалась по соседству, но ее муж временно переехал на первый этаж, к мужчинам, а дом из-за обилия вооруженных людей больше походил на крепость во время осады.

– Все в порядке, – ответила я. – Это всего лишь сон. Мне приснился плохой сон!

Но Иддилин не собиралась уходить.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить наше племя за то, что произошло? – спросила у меня.

– Сможет, – уверенно ответила Трисс. – Лайне у нас такая! Всегда и всех прощает. И не успокоится, пока всех не спасет.

Я покачала головой. На этот раз Трисс ошибалась. У меня накопилось слишком много вопросов к Ингору Хаасу, но ни задать их, ни спасти Верховного Вождя оказалось не под силу никому. Он ушел из жизни добровольно, вонзив ритуальный кинжал себе в живот, когда понял, что его убежище в заброшенной шахте обнаружили, а его верные люди убиты либо сдались в плен. Верховный Вождь умер в муках, не забыв перед этим проклясть своих сыновей.