— Волны, поднятые заговором Катилины, очень скоро улягутся. Ничто не устаревает быстрее, чем вчерашний скандал. К тому же Катилина никогда не пользовался серьезной поддержкой среди влиятельных людей в Риме. Теперь, когда вернулся Помпей, всеобщее внимание будет привлечено именно к нему. Цицерон поступил разумно, решив оказать ему поддержку.

— Цицерон? — удивленно переспросил я. — Но он всегда принадлежал к партии противников Помпея.

— Цицерон достаточно умен, чтобы смириться с неизбежным. Воины Помпея должны получить заслуженную награду. Представляешь, когда Помпей добьется наконец разрешения на триумфальные почести и въедет в город, он, Красс и Цезарь впервые соберутся в Риме одновременно.

— По-твоему, это не случайно?

Я знал, Милон не из тех, кто позволяет себе пустые замечания.

— По городу ходит любопытный слух. Вероятно, это всего лишь сплетня, тем не менее она заслуживает внимания. Так вот, поговаривают, покинуть город Цезарю не позволяют огромные долги. Некоторые из его кредиторов занимают весьма высокое положение.

— Но какой смысл удерживать его в Риме? — пожал плечами я. — Отправившись в Испанию, он сможет награбить немало добра и расплатиться с долгами.

— Да, если его не убьют. Цезарь известен своим безрассудством. Помнишь пиратов?

То была громкая история. Будучи квестором, Цезарь был захвачен в плен пиратами, которые требовали за него выкуп. При этом он вел себя до крайности надменно и требовал, чтобы размер выкупа соответствовал его высокому положению. Захвативших его пиратов он осыпал упреками и бранью, обещая, что после освобождения вернется во главе флотилии и повесит их всех на мачтах. Ярость пленника, по всей видимости, сильно забавляла пиратов, тем не менее они обращались с ним более или менее почтительно. После того как выкуп был получен, Цезаря отправили в ближайший римский порт. Он незамедлительно собрал флотилию, вернулся и распял всех пиратов на мачтах, то есть в точности выполнил свое обещание. Подобного рода истории очень по душе римлянам, и некоторое время Цезарь был настоящей знаменитостью.

— Значит, кредиторы Цезаря хотят твердых гарантий? — уточнил я. — Но что он может сделать? Он выбросил на ветер столько денег, что теперь даже тога, которую он носит, вряд ли принадлежит ему. Конечно, должность верховного понтифика, которую он занимает, весьма почетна, но она не из тех, где можно сорвать куш.

— По городу ходит еще одна сплетня, — сообщил Милон. — Поговаривают, нашелся человек, готовый поручиться за Цезаря перед кредиторами. Или предоставить огромный заем, который позволит ему расплатиться с прежними долгами.

Ситуация начала проясняться.

— И этого человека зовут Красс, — проронил я.

— Не трудно догадаться, — усмехнулся Милон. — У кого еще в Риме есть такие деньги?

— Красс не из тех, кто любит заниматься благотворительностью. Цена, которую он потребует, будет очень высокой. Но чем Гай Юлий Цезарь может быть полезен Марку Лицинию Крассу?

— Я отдал бы многое, чтобы узнать это, — заявил Милон.

3

Дом Мамерция Эмилия Капитона располагался в престижном квартале на холме Авентин, откуда открывался восхитительный вид на Большой цирк. Когда я поднимался на холм, в нос мне ударил запах ладана, долетевший из находившегося неподалеку храма Цереры. Глянув вниз, в долину, я невольно остановил взгляд на великолепном новом доме Лукулла. В прошлый раз, когда я поднимался на Авентин, дом еще стоял в лесах, но в городе уже никто не сомневался, что он станет одним из самых прекрасных и величественных зданий Рима. Построить столь грандиозный дом Лукуллу позволила щедрая военная добыча, захваченная в Понте и Азии.