— Ты слышишь?

Из-за дома доносился гул тысяч ног и лязг оружия.

— Разве можно от них уйти?!

Хель кивнул.

— Если тебе нужно собрать что-то из вещей, то поторопись, — проговорил он, усаживаясь на корточки и прислоняясь спиной к стене. — Я пока отдохну.

Он закрыл глаза.

— У меня нет ничего, — ответила Анна, но всё-таки скрылась в доме, а когда вновь остановилась перед Хелем, то держала в руке небольшой узелок с пожитками. Хель не открыл глаз, но спросил: — Это всё?

— Всё.

— Тогда можем идти.

Он быстро встал и вдруг показался Анне неимоверно большим, высоким, широким, заслонившим весь мир. Она почувствовала себя крохотной девочкой, спрятавшейся на груди великана.

Хель с неожиданной лаской провёл ладонью по её щеке.

— Анна…

— Что?

— Жизнь заставляет нас играть в удивительные игры. Кто бы мог подумать, что я…

Он замолчал и опять закрыл глаза, вспоминая что-то.

— Кто ты? — опять спросила она, в этот раз робко и едва слышно.

— Меня зовут Ван Хель. Больше мне нечего сказать о себе…

Он мотнул головой, приглашая Анну следовать за ним, и двинулся к дороге. Женщина послушно засеменила сзади, почему-то внезапно ощутив необходимость подчиниться этому мужчине.

Шагавшие по дороге солдаты усталыми глазами смотрели на Хеля и Анну. Некоторые отпускали грубые шутки, некоторые просто свистели, не зная, как иначе отреагировать на появление женщины. Анна втягивала голову глубоко в плечи, стараясь спрятаться, а Хель не обращал внимания ни на кого.

Они шли без остановки почти до заката, потом Ван Хель свернул с дороги в поле.

— Заночуем подальше от этого сброда, — пояснил он.

Возле густого кустарника он развёл небольшой костёр и достал из сумки какие-то чёрствые лепёшки.

— Оставайся здесь, — велел он. — Я пойду за водой. Тут должен быть ручей.

— Ручей? — устало удивилась женщина.

— Я слышу его…

Когда он вернулся с бурдюком, полным холодной воды, Анна крепко спала. Казалось, она чувствовала себя в полной безопасности.

Утром она долго не могла понять, что с ней и где она. Глубокий сон заглушил память о вчерашнем дне, но при этом Анна не забыла Ван Хеля. Она улыбнулась ему, как улыбаются только очень близкому человеку.

— Похоже, я хорошо отдохнула…

— Поешь, и мы пойдём дальше. Нужно поскорее уйти подальше отсюда…

К полудню погода испортилась, наползли тучи, угрожая дождём. Когда впереди появилась деревушка, Хель прибавил шагу.

— Переждём там дождь. Кто-нибудь пустит к себе…

На рыночной площади толпился народ. Увидев людей, Хель остановился.

— Не вовремя мы, — пробормотал он.

— Почему? — спросила Анна.

— Здесь инквизиция…

— Что вы стоите как истуканы?! — доносился чей-то разраженный голос. — Костёр должен быть!

— У нас нет дров, — вяло отвечали крестьяне. — У нас нет ничего. Крестоносцы вытрясли из нас всё до последней крошки.

— Еретика следует сжечь! — кричал стоявший на площади инквизитор. — Я обещаю отпущение грехов каждому, кто принесёт дрова для костра! Пресвятая католическая церковь гарантирует полное отпущение грехов!

— У нас нет ничего. Мы не можем даже суп сварить! У нас отняли лошадей и коров! Как нам ездить в лес за дровами?

— Вы просто все заодно с этим еретиком! Вам жаль его? Ересь невозможно истребить, не истребив всех еретиков! Христиане! Помните о своём долге перед святой Католической Церковью! Ваш высочайший долг — помощь в искоренении ереси.