— Грааль?

— Да, я так окрестил ту чашу.

— Почему Грааль?

— По названию монастыря. Я спросил у настоятеля, в какое место мы попали. И он опять каркнул. Я переспросил, потому что не мог воспроизвести этот звук, и он опять каркнул. Это было слово из того самого языка, на который время от времени переходили все монахи монастыря. Слово было невоспроизводимо, напоминало лай и карканье одновременно: «Гкрааухль! Граакль!» Что-то в этом роде. Я упростил его до Грааля.

— И что же дальше?

— Вам мало? — Фродоар обтёр рукавом сальные губы. — Утром мы покинули монастырь и вскоре легко выехали на дорогу.

— Стало быть, теперь вы сумеете отыскать то место?

— Ничего подобного. Я пытался, но не нашёл того монастыря. И там нет места, которое носило бы столь странное название. Никто и не слыхивал про такой монастырь.

— Удивительно!

— Слушайте дальше. Через пару месяцев у меня без всякой видимой причины разболелись суставы. Ноги и руки распухли. Я слёг и уже приготовился умирать, потому что ни пускание крови, ни припарки, ни отвары всевозможных трав не приносили мне облегчения. И вот когда я уже не мог двигаться, возле моей кровати появился тот самый настоятель загадочного монастыря. Никто его не впускал, никто его не объявлял. Он просто появился. Рядом с ним стояли четыре девицы, в невесомых туниках поверх голых тел, и у них по всему телу снизу доверху тянулись какие-то штрихи, выстроенные ровными столбцами. Это была татуировка.

— Древнее письмо, — вставил Ван Хель.

— Какое письмо? — не понял граф.

— Огамическое письмо друидов. Магические заклятия, в которые заложены не только слова, но и ноты. Поющие тексты.

— Плевать я хотел на то, что это такое, будь то заклятия или просто варварская татуировка, — фыркнул Фродоар. — Но эти разрисованные тела меня заворожили. При других обстоятельствах я таких красоток не упустил бы, но тут я остался равнодушен, ибо во мне не осталось никаких сил. Настоятель держал в руках ту самую сияющую чашу.

Фродоар щёлкнул пальцами и указал слуге на кубок. Паж быстро наполнил его вином. Барон жадно выпил.

— Дальше, барон, мы ждём продолжения.

— Дальше девицы обнажили свои руки и настоятель вскрыл им вены. Потёкшую кровь он собрал в чашу, взболтал её и подал мне. Я был настолько слаб, что с трудом мог шевелить губами, и он сам влил мне в глотку ту кровь.

— Колдун! — произнёс кто-то из слушателей.

— Какое мне дело! — беспечно отмахнулся барон. — На следующее утро я смог подняться, а ещё через день у меня и намёка на болезнь не осталось!

— Вот это чудо! А что настоятель?

— Я после выпитой крови провалился в глубокий сон и не видел, как настоятель и девицы исчезли. Слуги уверяли, что ко мне никто не заходил. А те два пажа, которые находились возле моей кровати, наглым образом спали, забыв о своих обязанностях.

— То есть никто не может подтвердить, что это и впрямь случилось?

— Только следы крови на моей кровати и на моей одежде.