Изменить размер шрифта - +
Удар расквасил противнику нос.

И с этого момента стало ясно, что Саймон может выиграть бой за жизнь. Гибкий, сильный как конь, быстрый как рапира, с юных лет прошедший жесточайшую школу борьбы, всегда в отличной форме, Святой ни минуты не сомневался в том, что всегда побьет двух обычных мужчин.

Но он забыл о своей ране.

Второй противник нанес размашистый удар правой, удар, который любой тренированный и хладнокровный боксер презирает. И Святой презрительна, чуть лениво и совершенно не раздумывая, по привычке Прикрылся плечом. И этот удар словно достал в нем каждый нерв и отдался во всем теле неудержимой болью. Саймон вдруг почувствовал себя совсем больным и слабым, на мгновение даже перестал что-либо видеть, глаза застилала мутная пелена.

И тут он получил мощный хук левой по челюсти от того, кому разбил нос.

Святой пошатнулся и привалился к стене.

По какой-то причине, возможно, потому, что они мешали друг другу, его противники, вместо того чтобы тут же добить, остановились на секунду. И в это спасительное мгновение Святой сделал финт, титаническим усилием заставляя подчиняться больные онемевшие мышцы, заставляя мозг работать.

И сквозь грохот и гудение в голове он вдруг услышал песню «айрондели»:

Патриция!.. Патриция!..

Первое волнение, первая нервная дрожь и экстаз боя затмили собственную слабость, но сейчас она наваливалась, и он приходил в себя ужасно медленно. А удар в плечо открыл рану. Саймон почувствовал, как по спине его горячим ручейком стремится кровь. Похоже, только несгибаемая сила воли загнанного в угол титана, дерущегося так, словно это последний раз в жизни, удержали его в сознании.

Вдруг сквозь заливающий все туман он услышал то, что все время боялся услышать, – звук приближающейся к дому машины.

Мариус!

В голове Святого словно яркая молния блеснули отчаянно-храбрые и полные тщеславия слова, которые он произнес... ох, несколько столетий назад: «Пусть они все выходят...»

И может, это воспоминание, а может, неимоверная сила воли сломали непрочные оковы беспамятства и усталости, опутавшие его.

Когда противники подступили к нему, чтобы прикончить, Святой поднял вверх одну руку, останавливая их.

– Ваш хозяин здесь, – сказал он. – Вам лучше подождать, пока мы с ним не увидимся.

Нападавшие замерли, прислушиваясь. Для Саймона эти несколько секунд форы решали вопрос жизни и смерти.

Беззвучно молясь, он собрался с силами и, оттолкнувшись от стены, словно камень из пращи пролетел между охранниками.

Они очнулись слишком поздно – он уже был у двери.

На лестнице он еще больше увеличил свое преимущество.

От лестничной площадки шел коридор, по обеим сторонам которого были двери, однако колебаться насчет того, которая из дверей ему нужна, не пришлось – только он попал в коридор, в одной из дверей посередине показалось лицо восьмого сторожа.

Увидев Святого, он попытался сразу же захлопнуть дверь, но либо был слишком медлителен, либо Святой слишком быстр. Святой бросился вслед и дверью ударил того, кто ее закрывал. Тот отлетел на середину комнаты, как пушинка под напором циклона. А Святой ворвался следом и запер за собой дверь.

Повернувшись, Святой увидел испуганного восьмого охранника, поднимающегося с пола, и привязанную за руки и за ноги к кровати Патрицию.

Потом, когда первый преследователь врезался в дверь, Святой одним мощным движением придвинул к двери стоявший у стены тяжелый комод.

Тот не дошел пару футов, чтобы закрыть дверь, и тут в дело вмешался восьмой сторож, вооруженный ножом.

Святой схватил его запястье, повернул... и тот, завопив от боли, выронил нож.

Этот охранник был сильнее обычного человека, но в тот момент не мог выстоять против неукротимого Святого. Саймон захватом корпуса швырнул его всем телом на дверь и, как говорится, вышиб из него дух и в довершение припер к двери огромным тяжелым комодом.

Быстрый переход