— Герцогиня в точности такая, какой я и представляла ее по рассказам матери, — негромко сказала Софья. — Знаете, они ведь были близкими подругами.
— Да, я слышал.
Она сделала еще глоток, с трудом подавляя желание вскочить и бежать. Успокойся. Разве это не прекрасная возможность выведать необходимые сведения? Почему ты колеблешься?
— Моя мать, похоже, так и не простила герцога за то, что он увез ее любезную Елизавету. — Собрав в кулак всю смелость, Софья встретила его немигающий взгляд. — Она даже сказала как-то, что утешалась лишь тем, что без конца писала ей письма.
— Насколько я помню, мать тратила по нескольку часов в день на то, чтобы ответить на поступавшие послания.
— Прекрасное место для такого рода занятия.
Он прищурился.
— Вообще-то мать предпочитала заниматься этим в гостиной, примыкавшей к ее спальне. Комната расположена так, что в нее попадают первые же утренние лучи, а из окон открывается вид на озеро, которое очень ей нравилось.
Уже кое-что. Оставалось только придумать, как попасть в верхнюю гостиную, расположенную в восточной части дома.
На сегодня достаточно.
— Не могу представить, что в доме есть комната, откуда не открывается чудесный вид. Здесь такой великолепный ландшафт.
— Наш парк не столь строгий, как ваши, русские, хотя мама все же настояла на том, чтобы устроить розовый сад как напоминание о Летнем дворце. Там у нее много статуй и мраморных фонтанов.
Софья посмотрела в окно.
— Вы предпочитаете более свободный ландшафт?
— На мой взгляд, природа сама по себе хороший художник.
— Однако ж вы тратите немало времени на то, чтобы облагородить ваши поля.
Обернувшись, она успела заметить на его лице смягчившее черты выражение искреннего удивления.
— Да, согласен, но, должен сказать, я вовсе не ставлю перед собой каких-либо художественных целей.
— Разумеется, ваша работа гораздо важнее.
Он задержал взгляд на ее губах.
— Осторожнее, мисс Софья, или вы вскружите мне голову.
Сердце замерло на мгновение, а Софья, засунув в рот последний кусочек печенья, поспешно отодвинула чашку. Сейчас она готова была заняться чем угодно, только бы отвлечься, не смотреть на него, дождаться, пока схлынет накатившая вдруг волна жара.
— Мне почему-то не очень верится, что вам так легко вскружить голову, — пробормотала она. — Вы, ваша светлость, человек очень…
— Какой?
— Проницательный.
— Итак, я уже обстоятельный и проницательный. — Стефан улыбнулся, но Софья уловила в его голосе легкую нотку недовольства. — Достоинства, ценимые скорее в деловом человеке, чем в джентльмене. Похоже, за голову мне можно не беспокоиться.
Она вскинула бровь.
— Предпочитаете, чтобы вас считали недалеким и пустым?
Он перехватил ее взгляд и не позволил ему уйти в сторону.
— Предпочитаю быть симпатичным и обаятельным.
На мгновение Софья как будто утонула в его бездонных глазах, забыв обо всем остальном: материнском поручении, письмах и даже возникшем ранее подозрении, что хозяин Мидоуленда всего лишь играет с ней, как кот с загнанной в угол мышкой.
Сейчас она могла думать лишь о том, что этот мужчина пробуждает в ней чувства и желания столь пугающие, сколь и восхитительные. Будь они не в Англии, а в России, она сделала бы все возможное, чтобы очаровать его и заманить в свои сети.
Поймав себя на том, что таращится на герцога едва ли не с открытым ртом, а на его лице все отчетливее проступает задумчивое выражение, Софья решительно отодвинула тарелку. |