Влад был одет в черные брюки и черный пиджак, белую рубашку – единственный контраст в черном ансамбле.

Нашими свидетелями были моя сестра, Марти, Менчерес, и Кира и около двух десятков охранников Влада. Либо Влад не пригласил моего отца, либо мой папочка отказался прийти, потому что его здесь не было. В прошлый раз наши свидетели ликовали, на этот раз царила оглушающая тишина.

Влад вытащил нож с лезвием меньше четверти дюйма. Я видела, как некоторые приподняли брови, но только я, Влад и Менчерес знали почему оно было таким коротким. Я не могла убить себя им, даже если бы у меня был целый час на попытку. Моя рука в его руке, Влад не испытывал судьбу.

Возможно и лезвие было размером с ноготь, но оно оставалось очень острым. Все еще удерживая мою руку, он прорезал линию с одной стороны ладони к другой, а затем прижал порез к внутренней стороне моей руки.

– Своей кровью, – сказал он сильным ровным голосом. – Объявляю тебя, Лейла Далтон Дракул, моей женой.

Он выполнил свою часть, в священнике, мировом судье или нотариусе не было необходимости. То, чего не доставало вампирской свадьбе в плане формальностей было восполнено значимостью. Очень похоже на заклинание на моей коже, только смерть могла нарушить клятву, которую я собиралась дать.

И все же, я совсем не волновалась, когда взяла нож и прорезала линию на своей ладони.

– Своей кровью, Владислав Басараб Дракул, объявляю тебя моим мужем, – сказала я чистым голосом, передавая нож назад и прижимая свою окровавленную ладонь к его.

Его губы изогнулись со знакомой надменностью, как будто он никогда не сомневался, что я свяжу себя с ним подобным образом. Возможно он действительно не сомневался. Я не особо верила в судьбу, но когда мой рот впился в поцелуе, в его губы, вознося меня к вершинам, я никогда еще не была настолько уверена в своем решении как в этот раз.

Назовите это судьбой, неизбежностью, как угодно, но прямо сейчас я знала, что я была там, где должна быть, и моя душа как будто сделала глубокий вдох, чтобы запомнить это мгновение.

Мое тело было не в созерцательном настроении. Когда Влад поцеловал меня, оно наполнилось таким сильным желанием, что я даже могла почувствовать запах возбуждения, исходящий от меня. За последние несколько недель я сбилась со счета сколько раз умирала и наше будущее все еще было неопределенно.

"Заклейми то, что принадлежит тебе, не жди", – что-то внутри меня казалось настаивало вытеснить все препятствия на пути древнего нечеловеческого импульса – дикого, могущественного... и неизбежного. Трата даже мгновения казалось почти преступной неблагодарностью.

Судя по силе объятий и новой, грубой похоти поцелуя, Влад чувствовал тоже самое. Наши гости разошлись, когда он остановился, чтобы прорычать:

– Убирайтесь. – Прежде чем прижать меня к ближайшему устойчивому объекту.

Я обрушила свой рот на его, нуждаясь в каждом ударе его языка и горячем сминающем давлении губ. Его одежда была препятствием, к которому у меня не было жалости. Она упала к нашим ногам разодранной кучей в моем отчаянном желании почувствовать его кожу на своей.

Влад не удосужился содрать с меня платье, только нижнее белье. Затем он рванул платье вверх, и послышался низкий стон удовлетворения, когда его пальцы нашли мою влажную глубину.

Я двинулась навстречу его руке, мои стоны становились все громче, его пальцы проникли глубже. Его рот обрушился на мой, пальцы Влада начали тереть сильными и быстрыми толчками так, что мои внутренние мышцы сжались в напряжении, которое превращало желание в невыносимую потребность.

– Ты моя, – выдохнул он мне в шею, когда перестал терзать мои губы и двинулся дальше. – Навсегда! Скажи это!

– Я твоя, – поклялась я, дрожащим голосом от страсти.