Изменить размер шрифта - +
Необходимость притворяться на протяжении двадцати четырех часов в сутки изнуряла его, лишала сил. И Синди ведь не принадлежала к числу ничего не замечающих дурочек. Он часто задавался вопросом: почему она не уходит от него, почему продолжает вести мучительное и унизительное для себя существование? Тим часто подумывал о разводе, однако понимал, что у него не хватит мужества оставить Синди. А теперь еще появилась и Меган... Одна лишь мысль о том, что он может причинить боль девочке или потерять ее, вызывала у Тима ужас.

Керриган отодвинулся от жены и стал вспоминать о вечере, проведенном с Жасмин. Он уже понял, что к ней его притягивал вовсе не секс. Источником притяжения оказалось ощущение свободы. Обнаженный, в грязном номере мотеля, он был свободен от необходимости соответствовать ожиданиям окружающих. Опускаясь на колени перед Жасмин, Керриган чувствовал, как у него с плеч спадает тяжелая мантия героя. И, касаясь ртом сокровенных частей ее тела, он ощущал себя извращенцем, павшим с пьедестала, на который его вознесли восторги толпы, ненормальным и даже преступником. Только не идолом. О, как бы хотелось, чтобы все, кто так его превозносит и выставляет в качестве примера для молодежи, увидели бы его голым на грязных простынях, с закрытыми глазами умоляющего шлюху о все новых и новых унижениях. Конечно, они с отвращением отвернулись бы, и он бы наконец освободился. Освободился от славы, основанной на лжи.

 

7

 

Харви Грант, председательствующий судья в округе Малтнома, был худощавым седеющим брюнетом среднего роста. Закоренелый холостяк, он в течение практически всей своей жизни слыл ближайшим другом Уильяма Керригана, отца Тима, крепкого бизнесмена, патологического педанта, которому Тим никогда не мог угодить. "Дяде Харви" Тим доверял больше всех с самого раннего детства. А когда Керриган решил поступить на юридический факультет, Грант стал к тому же еще и его наставником.

Обычно за стенами зала заседаний судья не привлекал к себе особого внимания. В данный момент, однако, он готовился совершить очень важный удар по мячу, и другие игроки в гольф в его четверке все внимание сосредоточили на нем. Грант слегка коснулся мяча, и мяч медленно покатился к лунке на восемнадцатой зеленой площадке поля гольф-клуба "Уэстмонт". Удар казался замечательным до того мгновения, пока мяч внезапно не остановился на краю лунки. Плечи Гранта разочарованно опустились. Тим Керриган, партнер Гранта, шумно выдохнул. А Гарольд Тревис радостно сжал кулаки. Сегодня он целый день играл из рук вон плохо, и этот неудачный удар пришелся как нельзя кстати.

– Полагаю, джентльмены, вы должны нам с Гарольдом пять баксов. – Фрэнк Джеффи обратился к Гранту и Керригану.

– Я заплачу тебе, Фрэнк, – пробурчал Грант, когда они с Тимом протягивали своим противникам купюры с портретом Авраама Линкольна, – но не отдавай Гарольду ни пенни. Всю игру вел только ты, а он на тебе "висел". Как вам удалось произвести тот удар на семнадцатом, я, видимо, так никогда и не пойму.

Тревис расхохотался и похлопал Гранта по плечу.

– Чтобы доказать тебе, что я способен на сочувствие, выкупаю первый раунд, – сказал сенатор.

– Вот уж действительно повезло, впервые с самого начала игры, – шутливо заметил Керриган.

– Он просто пытается подкупить тебя, Тим, как своего будущего избирателя, – добродушно пробурчал Грант.

– О чем это вы? – спросил Тревис с лукавой улыбкой.

"Уэстмонт" был самым известным элитным клубом в Портленде. Сам клуб, появившийся здесь в 1925 году, когда выстроили небольшое центральное здание, представлял собой разросшееся во все стороны каменное строение, постепенно увеличивавшееся в размерах соответственно росту престижа клуба. Упомянутых джентльменов несколько раз останавливали другие члены клуба, пока они шли по обширному, покрытому плитами патио к столику под сенью громадного зеленого зонтика.

Быстрый переход