– Если, как вы говорите, тяга к племени у человека в крови, зачем подталкивать этот процесс?

– Мы должны защищать себя, мистер Флетчер, чтобы выжить, – ответил Крайгель. – Мы – меньшинство. Вас это не пугает?

– В общем-то, нет. И потом, меня все любят.

– Это же естественное желание. Хотеть, чтобы выжили тебе подобные.

– У меня на этот счет другое мнение.

– Какое же? – просипел Крайгель.

– Трайбализм используется везде и всюду демагогами, диктаторами, генералами ради того, чтобы подгрести все, что возможно, под себя. Вот что на самом деле происходит в мире, среди белых, черных, желтых, женщин, детей. Так было, есть и, к сожалению, будет: жажда власти, базирующаяся на жадности индивидуума.

– У меня так пересохло в горле, что больше я говорить не могу.

– Вы не хотите выслушать мои аргументы?

– Не думаю, что их стоит слушать. Что вы об этом знаете?

– Кое-что. – Флетч улыбнулся. – К примеру, вы заметили, что сепаратизм усиливается, когда падает жизненный уровень, ухудшаются социальная защита и забота о здоровье таких групп населения, как женщины, дети, сексуальные меньшинства, афроамериканцы, евреи, коренные американцы, азиаты. Государство, что семья, члены которой должны любить и помогать друг другу. А сепаратизм заставляет нас ненавидеть, завидовать, уничтожать себе подобных. Страдают индивидуумы. Страдает государство. Вы не обратили на это внимание?

– Как я говорил…

В зеркале заднего обзора Флетч увидел, как глаза Крайгеля вновь закрылись. Вскоре он захрапел.

– М-м-м-м. – Флетч опять улыбнулся Джеку. – Не первый раз я замечаю, что те, кто читает лекции, зачастую не хотят никого слушать.

Но еще более его удивило другое. Не прошло и месяца с того вечера, как лидер афроамериканцев, сидя с Флетчем на террасе, говорил практически то же самое, что и Крайгель. Только он утверждал, что «такие, как Флетч», исчезнут через сто пятьдесят лет.

Флетч чувствовал на себе взгляд Джека.

Никогда ранее его так внимательно не изучали.

– Меня нелегко обратить в новую веру.

– Может, дело в том, что вы не слушаете?

– Я слушаю. Слушаю и анализирую. Доктрина равноправия получила право на жизнь в одна тысяча восемьсот девяносто шестом году решением Верховного суда Соединенных Штатов по делу Плесси против Фергюсона. Тогда и были приняты так называемые законы Джима Кроу. Полагаю, для того времени это было выдающееся достижение демократии. В шестидесятые годы нашего столетия возобладало мнение, что равенство недостижимо без интеграции. И что из этого вышло? Расизм перелицевался. Стал тоньше. Изощреннее. Теперь повсюду идут племенные войны. «Этнические чистки» бушуют по всему миру Этого нельзя отрицать.

– А вы не хотите плыть по течению?

– Никогда не плавал.

– Вы называли ее принцесса Анни-Магги?

– Какое отношение имеет она к нашему разговору?

– Самое непосредственное. – Джек смотрел в окно. – По крайней мере, раз в жизни вы приняли иерархическое устройство общества.

– О, понимаю. Думаешь, ты меня подловил?

– А разве нет?

Джек на гитаре наигрывал мелодию песни «Старина черный Джо».

Выехав на центральную площадь Толливера, штат Алабама, Флетч, свернув к тротуару, затормозил.

Грузовичок, за рулем которого сидела Кэрри, остановился неподалеку.

Лири сидел в клетке вместе с бычком.

Флетч вылез из кабины, направился к Кэрри.