Битва за город начинала стихать — всё реже слышался звон стали, всё реже они слышали крики умирающих, стоны раненных и крики женщин, судьба которых была им всем понятна и так.

Хотя тут не всё было столь однозначно.

Они шли, преимущественно там, где уже отгремела битва, и королевское войско успело пограбить. Им попадались женщины — часто в слезах и синяках, да в обрывках одежды, забившиеся в углу дома, прятавшиеся в подвалах и чуланах. Встречались и тела обычных жителей. Но тел стражников было куда как больше. Воины короля, не вырезали жителей, не пленили их. Забрав всё что взять хотели, они шли дальше, ища сражений и наживы. Люди, что не вставали на их пути с оружием в руках, зачастую, просто игнорировались. Исключая молодых женщин конечно, но и их никто не убивал. Их оставляли, взяв то, что взять у них хотели.

Король пришёл покарать мятежный город, но резни, каковые случались в легендах о старых господарях, почему-то, не было. Впрочем, легенды на то и легенды, что не всегда правдивы они…

Логран поднялся на второй этаж очередного разграбленного дома, в поисках того, что можно было забрать. Чаще всего, в таких домах оставалась только еда. Её воины короля не взяли ни в одном доме, казалось, еда их и вовсе не интересует. Он поднялся, вышел в короткий коридор и застыл подобно изваянию, слушая, как отчаянно бьётся сердце.

Прямо напротив, сидели двое. Девушка молодая в зелёном платье, в уголке комнаты сидит, подтянув коленки к подбородку. Глаза у неё круглые, кожа бледная, лицо полно страхом.

Напротив, сидит мужчина в рубашке и штанах, рядом с ним валялся металлический панцирь с чёрным крестом на нём. В руке мужчина держит бутылку. В другой, дымную палочку, которую часто подносит ко рту и вдыхает из неё сизый дым. Бутылка тут была ни одна — их валялось и в комнате и в коридоре, великое множество.

— Ик. — Сказал человек, глаза коего светились алым светом в полумраке комнаты. — Нет, кис, ты прикинь? Я ж блять ебучий месяц ухайдокал на эти сраные мечи. Реал к пушкам своим не притрагивался. И чё блять? Вышел хуй какой-то в кольчуге, варяг штопанный. Я ж думал, кийя ему по ебалу с ноги, мечом в пузень, хуяк, хуяк и всё. — Он глотнул с бутылки и снова заговорил. — Я ещё хотел скальп снять. Ну, знаешь, кис, как индейцы в пиндосятине? Да откуда ты знаешь! В вашем сраном мирке и Америки нет ни хуя…, в общем, киса, хуйня какая-то вышла. Месяц дрочки, весь в поту, ни ширнулся ни выпил ни разу. А этот чёрт меня шинканул на раз-два. Я и пукнуть не успел, а в глотке сабля этого козла торчит. Эх… — Он снова глотнул, бутылка опустела и небрежным движением была отправлена в коридор. Логран едва успел увернуться. А красноглазый человек, взял с пола новую бутыль. — Бля, последняя. Ща, пару сек. — Он нахмурился, глядя на бутылку, полыхнуло алое пламя, и случилась какая-то странная магия — бутылка раздвоилась, потом ещё раз и ещё, не прошло и секунды, а пол усыпан полными бутылями вина. — Во бля! — Удивился колдун, глядя на гору бутылок, под которыми оказался. — Ничё меня шторит, колдонул слегонца, а оно хуйнуло прям по здравому…, о! Кис, буханёшь? — Он протянул бутылку девушке.

— Не убивайте милостивый господарь… — Пищит она в ответ на языке, что знал Сабас.

— Ну как хочешь…, о! А давай поебёмся? Чисто не ради сексу, а так, на полшишки, что б не забыть, как оно делается, а?

— Отпуститееееее…

— А ваще да, права ты, у меня и не встанет, бухой пиздец…, эх киса, заебало всё скажу я тебе, вот раньше было — один мир, другой, всё такое странное.