Кохан смотрел на карту и считал количество чёрных крестов на ней.

Их было слишком много.

В таких случаях король должен рвать волосы на голове и беситься от ярости — его подданных вырезают как кроликов, его не уважает подлый враг, казнить всех, армию поднять, мечи к бою!

Увы.

Кохан отошёл к большому шкафу в углу, взял оттуда бутыль вина, кубок и присел у окна.

— Не понимаю я этого, не понимаю. — Произнёс он уныло.

Король не знает о судьбе Крепышницы, да и не узнает — нет смысла рассказывать. Кохан уже несколько раз был в окрестностях быстро строящегося города Нара и говорил с королём Сабаса. Аудиенции у походного костра, добиваться удавалось очень легко — Кохану.

Однажды он прибыл с Шола, командиром другой наёмной роты, и десятком солдат сопровождения, состоявшим из воинов его роты и роты Шола.

Вместе с Шола они терпеливо ждали, пока арийцы освободятся от важной работы — тщательное наблюдение за строительством части стены будущего города. Кохан терпеливо ждал, Шола ворчала и бурчала, порываясь подойти к Логану и заговорить. Каждый раз такой порыв останавливался сам собой и щека крепкой воительницы, неосознанно дёргалась, словно помня оплеуху от арийской тяжёлой руки. Они оба не понимали происходящего там — какой смысл смотреть на строительство? Ладно, если бы Логан и другие действительно помогали. Но они же просто стояли там и всё! Иногда пили вино и говорили о каких-то людях, коих Кохан не знал. Некоторые речи были непонятны, хотя каждое слово по отдельности вопросов не вызывало. Но всё вместе — какая-то чушь. И если он частично, с трудом, но всё же что-то понимал, то для Шола эти разговоры были и вовсе бредом сумасшедших.

Честь арийская, грамотой на древне валлийском, казалась ей…

Король выслушал его, даже разрешил Шола вставить пару слов. На что воительница отреагировала немедленно и выступила с жаркой, эмоциональной и длинной речью.

— Ты всё ещё глупа. — Стало похвалой Шола, за её речь.

Воительница позеленела от злости и предоставила вести разговор Кохану, а в будущем больше не пыталась отправиться с ним к королю Сабаса. Шола с тех пор просто ожидала указаний короля и всё. Как и Тутах, глава другой наёмной роты. А ведь сразу по окончании войны обе эти роты намеревались уйти со своей долей добычи. А после взятия всех трёх городов страны, доля та оказалась весьма внушительной. Роты могли теперь долгие годы бездельничать, проедая взятое при разграблении городов и полученное в качестве платы за свою службу королю.

Но они так и не ушли. Награбленное, возможность получать двадцатину с захваченной земли постоянно, возможность обрести молодость на пороге старости, что мог предоставить один из спутников короля — всё это сыграло свою роль. И когда командиры рот объявили о своём уходе, более половины всех бойцов, тоже сделали объявление.

Они заявили, что переходят в роту Кохана, а их командиры могут катиться, куда им захочется.

Шола и Тутах достойно повели себя в той ситуации, приняв решение своих воинов и разделив его, но, ходят слухи, что покинув солдат и оставшись наедине, оба напились и в приступе бешенства разгромили свои дома так, что там всё в труху, даже выступы подоконников.