Ему вдруг подумалось — а хватит этой монеты, что бы кроме еды ещё и ботинки себе справить?

Удивлённо хмыкнув, он понял, что даже примерно не знает, что и сколько стоит. Деньги, для большинства крестьян Сабаса, понятие достаточно новое. До Святого короля, бывало, что за полжизни ни одной монеты в глаза никто не видел. Слышать-то слышали, а видеть, то уже другое дело совсем…

На полпути к посёлку, он услышал резкий металлический звон, затем звон повторился и снова и ещё раз — звон слышался через равные промежутки времени. Он знал этот звук, и хорошо его помнил — всю жизнь, регулярно его слышал. В кузнице работает кузнец, тяжёлым молотом отбивая железную заготовку на наковальне. Логран улыбнулся — хоть что-то привычное и знакомое. Надо же, он, оказывается, соскучился по простой и размеренной жизни своего села…

У кузнецов люди ножи берут и серпы и косы. А самый дрянной нож, против волков, куда как лучше, чем голые руки. Логран сбавил шаг, раздумывая над этой мыслью. Одновременно, мысленно укорил себя за то, что не взял из замка обломок ржавого меча или просто кусок какого-нибудь железа. Однако даже сейчас, мысль о том, что бы взять что-то из того замка…, он не хотел. Любая вещь оттуда будет напоминать о Логанне, о сестре, которой у него никогда не было. Такое напоминание лишь ещё острее сделает осознание одиночества, того, что он один, того, что у Логанны есть семья, да такая, что даже за ней в замок пришла.

Логран нахмурился и сжал кулаки — ему было обидно, он завидовал девочке. У неё есть те, кому она нужна. А ему вот, в огороде могилку справить обещали, ежели вернётся.

Это так не справедливо…, увы, но таков этот мир.

Обиду и злость, смело всего одним воспоминанием. Несколько лет назад он вернулся из приключений в полях в сотне метров от дома — тогда он был куда как меньше, а мир гораздо больше. Те сто метров пугали сильнее, чем все рассказы отца о прежних господарях вместе взятые.

Он тогда нашёл в траве ржавый кинжал и немедленно сунул его за пояс штанов, повыше задрав рубаху, что б спутники по приключению и все односельчане, могли его находку видеть.

Дети завистливо косились на его гордое лицо, восхищённо смотрели на его находку.

Односельчане постарше, его завидев, замирали на месте — кто хмурый, а у кого и страх на лицах, да гнев в глазах. Он шёл домой, гордо подняв голову, а когда дошёл до дверей родных, нос уже повесил и, недоумевая, оглядывался по сторонам. Не понимал он, отчего сердятся взрослые, отчего страх на некоторых лицах возник.

А как в дом зашёл, отец от очага к нему повернулся, и поленья выронил все, да себе на ногу.

Не успел Логран рта раскрыть, как полено, крепкой отцовской рукой запущенное в полёт, врезалось ему точно в лоб.

Когда пришёл в себя, обнаружил, что ножа нет, а отец рядом стоит, зло глазами сверкая и руки в бока уперев. Не менее часа, прежде швырнув мальчику платок, что б кровь мог стереть текущую по лицу на нос и дальше на пол, отец отчитывал его за вопиющую повинность. Он рассказал ему, что господари делают с крестьянами, посмевшими надеть оружие на пояс, словно не навоз они мерзотный, а люди, такие как вот господари, самими Богами к ним приставленные. За подобную дерзость кара следовала незамедлительная и жестокая. Логран держал платок у раны, плакал от обиды и страха, а отец всё говорил и говорил…

Логран коснулся пальцами лба. Шрама не осталось, ничто не напоминает ему о том, что оружие носить на поясе своём, лишь господарь имеет право. Ничто кроме памяти — он тот урок крепко запомнил. Ведь вместо полена, могло оказаться и что-то потяжелее…, но кто сказал, что нож нельзя носить под одеждой? Отец про то не говорил. Он сам об этом подумал впервые — и почему только сейчас? Логран удивлённо хмыкнул — ведь всё просто и понятно.