Нет, не уйдешь!

   Хельги пустил стрелу. Ага, кажется, есть! Нет… показалось. Ну и увертлив же, словно не лис, а злой бог Локи, известный своими каверзами. А может, и вправду Локи? Вдруг это он обернулся лисом? Чего уж проще, коли этот хитрый и коварный бог обращался уже и в лосося, и в волка, и в кобылу? В лису-то ему – раз плюнуть! Но ведь боги страшно наказали Локи, виновника смерти Бальдра, сына Одина и Фрейи. По велению богов Локи привязали к скалам в глубокой пещере, вверху, прямо над ним, поместили змею, и яд с ее зубов постоянно капал на лицо Локи, и лишь жена Локи, Сигюн, подставляла под капли яда чашу, стремясь хоть ненадолго освободить от мучений своего беспутного мужа. Освободиться Локи мог лишь в день Рагнарек – день конца света, когда падут все боги и все герои, – неужели он уже наступил? Или это не Локи шастает здесь за деревьями, а просто слишком уж ловкий лис? На всякий случай следовало бы прочесть вису.

   Хельги попытался было сочинить строки прямо на бегу. Получалось плохо – все-таки искусство скальдов требовало сосредоточенности и покоя. Плюнув на все, почувствовавший охотничий азарт Хельги пробежал за лисом почти весь лес, тянувшийся до самых гор, окутанных тяжелыми черными тучами. Не доходя до гор, лис резко свернул влево, к морю, и побежал вдоль ручья – вот здесь-то его и можно будет взять.

   Хельги чуть не упал, попав в узкую полосу мокрой травы, но все-таки удержался на ногах, даже лук и стрелы из рук не выпустил. Ручей вырывался из леса и резко спускался вниз, к фьорду, чтобы ворваться в него ревущим радужным водопадом, замерзающим только в самые суровые зимы. По обе стороны ручья, словно рога чудовищ, высились черные отвесные скалы. На верхушке одной из них, той, что находилась слева, росла корявая сосна с двумя вершинами. Мощные корни ее, похожие на исполинских змей, обвивали скалу – так же, как корни мирового ясеня Игдрасиль обвивали Вселенную. Вот туда-то, меж скалами, и шмыгнул лис. Хельги снова пустил стрелу – и на этот раз попал! Лис с визгом завертелся на месте, видно, стрела ударила в заднюю лапу.

   Издав торжествующий крик, Хельги понесся вперед. Тысячью голосов крик его отразился от скал и, задрожав, поднялся в небо. Со скалы, с той, на вершине которой росла корявая сосна, покатились вниз камешки. Хельги как раз оказался под ней, когда, тихо раскачавшись, сдвинулись со своих мест валуны, увлекая за собой более мелкие камни. Они понеслись вниз, быстро и неудержимо, и ничто уже не смогло сдержать стремительного бега лавины. Обвал был мгновенным и страшным, Хельги даже не успел поднять глаза вверх – лавина накрыла его вместе с добычей – лисой. Наверное, это и в самом деле был Локи…

   Неугасимый огонь Муспельхейма тысячью солнц взорвался в голове юноши, и сразу же наступила тьма. Холодная тьма Нифлхейма – обители смерти.

   

   Заика и Хрольв спустились со скалы, с той самой вершины, где росла корявая сосна… и в изобилии были очень удобные камни. Удобные – для камнепада. Переглянувшись, ухмыльнулись друг другу и быстро пошли к усадьбе.

   Прячущиеся в ельнике друиды – тощий Форгайл Коэл с пронзительными нелюдскими глазами и его помощник, узколицый Конхобар – проводили их взглядами.

   – Так сын Сигурда мертв? – с интересом осматривая обвал, спросил Конхобар, поплотнее закутываясь в теплый, подбитый волчьим мехом, плащ.

   Старший друид лишь презрительно сплюнул.

   – О нет, конечно же, нет, мой молодой друг, – с усмешкой ответил он. – Что проку нам в его смерти? В его настоящей смерти, я хотел сказать. Три дня тело сына ярла будет лежать без движения и без души.