– П-п-правда, – неожиданно поддержал Ингви Дирмунд Заика. – Этот раб д-должен быть п-принесен в жертву. Т-ты же с-сам предложил его ярлу.

   С копьем в руках, Ингви загородил лежащего раба.

   – Уб-бери меч, Хрольв, – тихо посоветовал Дирмунд. – П-помни, еще не в-время.

   Завыв, Хрольв с яростью воткнул меч в пень. На снегу, меж елками, сотрясался в рыданиях юный раб Трэль Навозник.

   Его обогрели, накормили, даже напоили хмельным скиром, а назавтра…

   

   Назавтра все обитатели усадьбы, кроме лежащего без проблесков сознания Хельги и ухаживающей за ним Еффинды, старшей дочери Сигурда, направились в священную рощу, что находилась в десяти полетах стрелы, выше по течению Радужного ручья. Два старых ясеня и липы обступали широким овалом поляну, на которой был установлен камень с высеченными на нем магическими рунами. На толстых ветках ясеней висели скелеты петухов, баранов и зайцев – остатки прежних жертвоприношений. Растянувшуюся вдоль ручья процессию возглавлял сам старый ярл Сигурд. Он первым подошел к руническому камню и, склонившись к нему, начал что-то шептать, обращаясь к богам – Одину, Бальдру, Тору. Время от времени старик поднимал голову и пристально смотрел в серое, затянутое облаками небо, словно желал увидеть там некие божественные знаки. Однако не знаки увидел он, а человека, медленно спускающегося с холма, поросшего редкими елками и можжевельником. Приглядевшись, Сигурд улыбнулся, признав в идущем своего старого друга. Узнали его и другие. Многие при этом боязливо попятились, кто-то схватился за меч, а кое-кто принялся лихорадочно слагать висы.

   – Велунд, – тихо произнес старый ярл. – Рад видеть тебя во время скорби.

   Обойдя ясень, Велунд приблизился к собравшимся. Это был могучий старец, до самых глаз заросший косматой бородою, сильный и кряжистый, словно старый дуб с заскорузлой от времени корой. Длинные, до пояса, волосы его, такие же густые, как и борода, были стянуты на лбу узким кожаным ремешком. Шапки старик не носил. Из-под кустистых бровей насмешливо взирали на окружающих синие пронзительные глаза. Горбатый нос придавал Велунду сходство с орлом или с подобной ему хищной птицей. Длинная шерстяная туника, темно-серая, безо всяких украшений, туго обтягивала мощную фигуру старца, поверх туники была небрежно накинута волчья шкура.

   – Рад встретить тебя и твоих людей, Сигурд, – проскрипел Велунд, подойдя ближе. – Я ведь, ты знаешь, именно к тебе и шел.

   – Это зачем же? – Сигурд посмотрел прямо в глаза пришельцу, ожидая увидеть в них всегдашнюю презрительную насмешку. Велунд, однако, выдержал взгляд и насмехаться, похоже, не собирался.

   – Я узнал про твое горе, Сигурд, и пришел, чтобы помочь тебе, – просто сказал он и неожиданно улыбнулся. – А то, вижу, ты и в самом деле собрался умилостивить богов ненужными рабами. – Велунд кивнул на Трэля Навозника. – Напрасная жертва. Не боишься оскорбить богов?

   – Зато ты, говорят, их вообще не признаешь, – проворчал Сигурд. – Что ж, благодарю тебя за то, что не остался глух к моему горю. Будь же сегодня гостем в Бильрест-фьорде, может, и сумеешь помочь… А жертвы мы все-таки принесем – зря сюда шли, что ли? Эй, ребята… – Он обернулся. – Тащите с телег быка и баранов… Раба? Нет, пожалуй, раба не надо. Еще и вправду обидятся боги. Хоть и говорит Заика, что наш Навозник из знатной семьи, да ведь эта семья дальняя… впрочем, боги могут и принять жертву. В общем, убьем этого раба весной, чтоб урожай был лучше.