|
О жене, толстой Зинке, он не беспокоился — если захочет, она его и под землей отыщет. Дрюне тоже не о ком было напрягаться — не о глухой же старухе матери, что со дня на день отправится на кладбище? И они остались, решив, что «Малиновая гряда» теперь их, и что надо наводить тут свой порядок. Быстро поняли: годных в дело продуктов осталось не так много — что не испортилось, то сожрали крысы, но зато крепкие напитки уцелели, даже дорогие, о которых простые грузчики раньше не могли и мечтать. В первый же день они напились, как свиньи. Дрюня залез на крышу магазина и блевал оттуда. А во второй — с самого утра пришлось отгонять первых непрошенных гостей, решивших поживиться чем-нибудь в «Малиновой гряде»: пару тощих дамочек, притащивших с собой детей. Днем — встречать вторую «делегацию», на этот раз из троих мужиков, и пускать в ход кулаки. К ним прибился Диман со своей «травматикой», еще несколько нормальных пацанов, вернулись четыре продавщицы. И они понемногу обустроились — приспособились ловить крыс, жарить их на костре, выставлять стражу, чтобы никто из чужаков не сунулся в их владения. Что именно произошло с миром, Васька не знал, да его это и мало интересовало. Он хотел просто быть сытым, каждый день пить и трахаться, и чтобы всякие уроды не мешали жить. — Отметим, зуб даю, — сказал Диман. — Но чо-то их много набежало. Сегодняшнее нападение, а сидели они в «Малиновой гряде» уже семь дней, и вправду оказалось самым опасным: их выманили из магазина на молодую, красивую девку и попытались завести в засаду. Да только переоценили свои силы и теперь удирали, оставив парочку трупов — одного зарубил Дрюня мясницким топором, другой получил от Михалыча с его пожарным багром. — Ну и чо? — спросил Васька. — А то, что скоро с огнестрелом кто-нибудь явится. — Диман убрал пистолет в кобуру. — Чо тогда? — Вот явятся, тогда и решим, — пробормотал Васька с неудовольствием. Думать он не особенно любил, особенно о том, что в данный момент его не трогало. На пороге их встретила Катька из кондитерского, мрачная и деловитая. — Что, кобелины? — спросила она, прожигая Ваську взглядом. — За сучкой побежали и едва не попались? — Да ладно тебе, — сказал он. — Обед готов, что ли? Пять дней назад он взял Катьку себе, решив, что такая баба как раз по нему — фигуристая, шустрая и языкатая. Но пожалел об этом уже раз десять — продавщица, раньше строившая ему глазки из-за прилавка с тортами, оказалась склочной и не особенно ловкой в постели. — А ты его заработал? — спросила она. — Ой, получишь ты у меня, — предупредил Васька, начиная звереть. — Иди уже! Петька, всё спокойно? Оставленный дозорным на крыше парень ответил: — Чисто. — Ну, тогда мы внутрь, выпьем по маленькой за победу, закусим… Едва зашли в «Малиновую гряду», как Михалыч отставил багор и поспешил к бывшей церковной лавке. Там он с помощью уцелевших икон соорудил что-то вроде крохотной церквушки и трижды в день ходил молиться. — Опять бормотать пошел, — злобно сказал Диман. — И чо, помог ему его Христос, когда все это случилось? У Михалыча, как все знали, в сгоревшем доме на Лебедева осталась жена и двое детей. Сам он выжил только потому, что пошел на работу и успел выйти из подъезда. — Ага, — кивнул Дрюня. Его старуха до тех пор, пока окончательно не оглохла и не тронулась крышей, в церковь ходила, посты соблюдала и сыну вместе с Васькой пыталась на уши лапшу вешать, что, мол, пить не надо, и воровать — грех. Да вот только ничего не говорила насчет того, что подобная ерунда произойдет, да и вряд ли о том какие попы предупреждали. |
