|
Застрекотали автоматы, и их «голоса» показались Кириллу до того громкими, что он зажал уши. Первая собака метнулась в сторону, но пули настигли ее, и на землю упал дергающийся, окровавленный труп. Вторая взвизгнула, поджав пострадавшую лапу, и кинулась прочь, а за ней поспешили другие. — Вот твари зубастые! — почти с восхищением сказал Петров. — Развелось их, как тараканов! — Люу-уди-и-и! Помоги-и-ите-е-е! — завопили в той стороне, куда умчались псы. — Еще один? — спросил Василич, почесывая подбородок. — Пойдем, глянем. За густыми зарослями на бывшей обочине стояли гаражи, точнее их остатки — проржавевшие стены, обрушенные крыши, бурьян и крапива таких размеров, что возникали мысли о радиации. — Ты где там? — рявкнул один из шагавших впереди бойцов, когда они наткнулись на хорошо сохранившийся гараж из белого кирпича. — Ту-у-у-ут! — радостно завопили левее, и на крыше следующего уцелевшего гаража объявился машущий руками человек. — Санин, тащите его сюда, но аккуратно, — приказал Василич. — Понял? — Так точно, — отозвался могучий боец и вместе с еще одним, чуть поменьше, направился вперед. Качнулись ветки, через какое-то время прыгавший человек перестал орать и слез с крыши. А через пять минут Санин с напарником вернулись — привели худосочного небритого мужика лет пятидесяти, облаченного в засаленную спецовку и такие же брюки. — Ой, спасибо, братцы! Спасибо, что выручили! — бормотал он, покачиваясь и время от времени икая. Подошел ближе, и Кирилл ощутил запах перегара, такой густой и мерзкий, какой возникает только после многодневной пьянки, проводимой с помощью технического спирта, бодяжной водки или плохого самогона. — О, ничего себе… — Василич, тоже уловивший этот «аромат», удивленно хмыкнул. — Ты кто такой? — Да Толян я, — сообщил мужик, радостно и немного глупо улыбаясь. — Заснул в гараже, а как проснулся, то вокруг страх, что творится, я и спрятался, и у меня там оставалось, я и сидел, не вылазил… Похоже, этот тип всю неделю квасил, не переставая, а значит, запасы у него были будь здоров. — Всё выпил… а тут стрельбу услышал, и решил, что наши пришли! — Пойдешь с нами. — Взгляд Василича стал расчетливым. — Протрезвим, а работа в коммуне всегда найдется… Кириллу почему-то очень не понравилось слово «коммуна». Мелькнуло воспоминание, связанное с Толяном — вроде бы видел его уже, и одетого точно так же, пьяного и небритого. Нет, глюк, сбой в ушибленной голове! — Э, работа? — Слово, похоже, не глянулось уже самому Толяну, но он огляделся и, видимо, понял: вариантов нет. — Э, братцы, что-то здесь не так, но ладно, я не гордый, пойду с вами… Подозрений его хватило ненадолго, едва выбрались обратно на Бринского, как гаражный сиделец затянул гнусаво: — А за окошком месяц май, месяц май! Ты поскорее приезжай, приезжай, приезжай! Василич покосился с неудовольствием, но одергивать доморощенного Шаляпина не стал. Спустились в ложбину, по дну которой текла речушка, спрятанная под дорогой в трубу, а когда вышли из нее, Кирилл услышал стук топоров и визг пилы. Через полсотни метров справа открылась вырубка и… работающие на ней люди под охраной автоматчиков в камуфляже. — Наши, — с гордостью сказал Петров, и крикнул. — Эй, Гошка, всё нормально? — Как в аптеке, — ответил один из автоматчиков. — А вы чего стреляли? — Да по собакам, — сказал Василич. — Еще намучаемся мы с ними, вот увидишь. Кирилла разговор не заинтересовал, он присмотрелся к тому, как идет работа. Двое мужчин средних лет, один пожилой, несколько молодых парней — все какие-то изможденные, очищали стволы от веток, распиливали на части и таскали обрубки бревен туда, где стояла пара садовых тачек. |
